– Ты сядешь в кресло к стоматологу, у которого гнилые зубы?
– Нет!
– А к парикмахеру, если у того грязные волосы?
– Наверное, не рискну.
– Теперь внимательно посмотри на Донских, – фыркнула Машка.
– Тема у нас наивный в бытовом плане. Бизнес-то круто ведет, но стоит ему из
офиса выйти, он в ребенка превращается. Иди, муся, в столовую, и потом скажешь,
что с этим делать.
– Почему ты называешь Ладу «Силиконовой долиной»? Она имеет
отношение к компьютерам?
Машка прыснула:
– Нет. У мадамы в грудь, губы и попку вкачаны литры геля.
Поэтому она «Силиконовая долина».
– Маша! – Что?
– Это неприлично!
– Что?
– Так обзывать человека.
– Я констатировала факт, – надулась Маруська. – Если свинью
назвать свиньей, будет нормально? А как описать тетку, залившую себе во все
места жидкую резину? Ладно, не нравится «Силиконовая долина» – стану называть
ее просто: клизма.
Я покачала головой и пошла внутрь дома. Похоже, Лада
пришлась Маруське не по душе. Да и Хучику тоже – мопс предпочел залечь в
прихожей, а в столовой, между прочим, сейчас подали угощенье: вкусный сыр, от
аромата которого у Хучика начинается обильное слюноотделение.
Я вошла в просторную комнату, нос моментально уловил
странно-неприятный запах. Подобный исходит от цветов, гниющих в вазах, или от
куска бри, забытого на столе.
– Дашутка, – ажиотированно воскликнул Тема, – иди сюда!
Здорово, что ты пришла! Наши разбежались, а мне нужен совет.
Старательно задерживая дыхание, я села на стул, находившийся
с противоположной стороны от Лады; прорабша вскочила:
– Эй, Ирка, подай хозяйке кофейку. Дашенька, солнышко, вы
устали? Такая бледная… Наверное, слишком много работаете. Люди! Ау! Дайте же
ужин человеку! Ну, похоже, никого не дождешься, пойду сама позабочусь.
Я растерялась. Лада вела себя так, словно мы знакомы по
крайней мере лет двадцать. И Машка права: строительница, если учитывать
специфику ее работы, одета более чем странно.
Большую попу Лады слишком сильно обтягивали белые бриджи,
украшенные ярко-черными буквами «D» и «G». В мою душу немедленно заползли
сомнения. Вряд ли Дольче с Габанной видели эскиз этих брюк, скорей всего одежку
сшили ловкорукие китайцы. Да и тесная маечка, в которую Лада втиснула свои
перси как минимум пятого размера, никогда не встречалась с модельерами «Прада»,
несмотря на то что футболку украшает фамилия этой великой женщины. А на ногах у
Лады, как я отметила еще утром, красовались босоножки на головокружительных,
очень тонких каблуках.
Ощущая себя сварливой старухой, я изо всех сил постаралась
удержать на лице ласковую улыбку. У каждого народа свои привычки. Японцы,
например, войдя в дом, моментально сбрасывают уличную обувь и ходят по квартире
в белых носочках; россияне предлагают вам тапочки, порой не совсем чистые;
немцы принесут сменную обувь с собой – они предельно аккуратны и предпочитают
всегда иметь в сумке мешочек с баретками. А вот во Франции крайне неприлично
сказать гостям: «На улице дождь, переобуйтесь». Парижане считают подобное,
естественное для москвичей, замечание хамством. Максимум, что может позволить
себе хозяйка страны трех мушкетеров, это положить у входа мокрый половичок, о
который гости пошаркают подошвами. Но есть одно исключение: француженка, обутая
в лодочки на угрожающих гвоздеобразных каблуках, никогда не двинется далее
прихожей, которую потомки людей, взявших Бастилию, традиционно выстилают
плиткой.
Кстати, во Франции не принято постоянно разгуливать на
каблучищах. Иностранцы, прибывающие в Москву, всегда удивляются нашим бабам,
которые жарким летним днем гоняют в босоножках, пятка у которых поднята на
высоту Эйфелевой башни. «Шпильки» – это вечер, соответствующее платье,
декольте, макияж, меха, брильянты. И потом, во Франции не устраивают званые
вечера в квартирах: для банкетов созданы рестораны. Ну а теперь основное:
знаете, почему дамы не топают дальше прихожей в уличной обуви? Тонкий каблук
портит паркет, на нем остаются вмятины, а французы бережливы, если не сказать
скаредны. Фраза «Она явилась к нам без приглашения и оставила в гостиной следы
от туфель» звучит в устах французской хозяйки с таким выражением, с каким наша
заявит: «Эта дрянь увела моего мужа». Кстати, по поводу убежавших супругов мои
парижские подружки переживать не станут, а вот необходимость заменить часть
паркета доведет большинство из них до бешенства.
Однако эта Лада нахалка! Разве можно шнырять по чужой
столовой, стоя на отвертках? И еще у нее слишком белокурые волосы и
неестественно приторный голосок.
– Дашутка, – щебетала тем временем ничего не подозревающая о
моих мыслях Лада, – я положила сахар в чашку, с твоей фигурой можно сладкое. А
мне… Эх!
– Жри меньше – станешь тоньше, – неожиданно заявил молчавший
до того Витя.
Лада делано засмеялась:
– Ха-ха-ха! Солнышко мое, Витенька! Знаешь, Дашутка, он меня
постоянно упрекает!
В гостиную влетела запыхавшаяся Зайка.
– Всем привет! – крикнула она на ходу. – Извините, уношусь –
дали студию на ночь. Где у нас пакетики? Ирка! Ничего не найти!
– Надо знать, где искать, – заметила Ирка, входя с террасы в
столовую. – Слева стоит газетница, в ней мешки.
– Фу, – сморщила хорошенький носик Ольга, – чем тут так
воняет?
– Фиг его знает, – моментально отозвалась домработница.
– Похоже, собаки накакали, – предположила Зайка.
– Не, мышь под полом сдохла, – не согласилась Ирка.
– Никого из стаи в комнате нет – следовательно, чуют вину, –
возразила Ольга. – Ищи кучку, не стой! Чао всем!
Резко повернувшись, Зая улетела в прихожую. Ирка с
кряхтеньем стала заглядывать под стол.
– И правда вонища, – бормотала она, – аж голова закружилась.
– Кто эта девушка? – вдруг спросил Витя.
– Моя невестка, – пояснила я, – жена Аркадия.
Донской опустил глаза. Лада, поставив передо мной чашку,
подскочила к мужу:
– Тебе жарко, сними куртку!
– Нормально, – вяло ответил супруг.
– Хочешь водички? – суетилась Лада.
– Нет.
– А чайку?
