– Там побоище! Прямо у дверей отделения.
– Охо-хошеньки… – протянул парень. – Ну, блин, ваще! Вы че
так разволновались? Ну не поделили люди ерунду, сейчас в грызло друг другу
насуют и разойдутся.
– Это не люди! Вернее, один человек имеется, но остальные…
– Крокодилы, – фыркнул дежурный и зевнул. Но уже через
секунду он вышел из нирваны.
Дверь в отделение распахнулась, появилась поджавшая хвост
Зифа. Встряхнувшись, собачка шмыгнула в коридор.
– Эй, стоять! – забеспокоился парень. – Во народ, ваще
офигеть! С животными сюда нельзя, от них инфекция!
Я хотела ринуться за Жозефиной, но не успела сделать шаг – в
отделение ввалился тот самый мент-грубиян. Но в каком он был виде! Рубашка на
мужчине висела клочьями, брюки превратились в тряпку, волосы стояли дыбом, руки
и части обнаженного тела покрывала грязь.
– Андрей Сергеевич! – ахнул дежурный.
– Федор… – простонал мужчина.
– Что с вами? – бросился вперед Федор.
– Говорила же, там драка, – напомнила я.
– Почему не сказала, что на нашего начальника напали? –
заорал дежурный.
– На нем не написано, кто он, – логично возразила я. – И
потом, красиво получается: если начальник, то станем выручать, если простой
гражданин, то пусть его мутузят. Так, что ли?
Но Федор не слушал меня. Сначала он дотащил начальство до
ободранной лавки, усадил на нее Андрея Сергеевича, затем бросился в дежурку и,
забыв закрыть за собой дверь, начал раздавать по телефону нервные указания:
– Серега, сюда, живо, вместе с Петькой! На Андрея Сергеевича
напали!
– Ква-ква-ква, – понеслось в ответ из селектора.
Серая полосатая кошка, мирно спавшая на столе, лениво
потянулась. Очевидно, она, как все сотрудники данного отделения, пока дело не
затрагивало ее личные интересы, оставалась полнейшей пофигисткой.
– Скорей! – надрывался Федор.
И началось… Через настежь распахнутую створку в отделение
стали просачиваться собаки. Андрей Сергеевич молнией метнулся в дежурку и
попытался залезть на подоконник. Федор вытаращил глаза и заорал:
– Ну ваше! Пшли вон, уроды!
Но не тут-то было. Представьте себе состояние Федора, когда
он увидел, что его рабочая каморка под завязку наполняется псами. Десяток
плотоядных морд, тяжело дыша и пуская слюни, пытались добраться до стоявшего на
подоконнике и верещавшего Андрея Сергеевича. Лично для меня поведение кобелей
было понятно – Зифа ведь, вывернувшись из моих рук, шлепнулась на ботинки
местного начальства и испуганно пописала на мокасины. Теперь от Андрея
Сергеевича исходит совершенно восхитительный для бродячих Ромео запах. Вовсе не
злобность, а основной инстинкт толкает стаю к менту-грубияну.
Но Федор в отличие от меня абсолютно не владел ситуацией.
Единственное, что он успел сделать, это прикрыть голову планшетом и завизжать.
И вот настал час кошки. Полосатая пофигистка, разозлившись
на непрошеных гостей, вскочила на четыре лапы и гневно высказалась:
– Мяуууу!
В дежурке повисла нехорошая тишина, морды повернулись к
столу. Собачьи мозги пытались решить сложную задачу, что важнее: исполнить
мужской долг или заняться охотой? В кискиной башке тоже закружились
разнообразные соображения. Мурке следовало затаиться и замолчать, но, как все
женщины, она не сразу правильно оценила ситуацию и категорически не умела
держать пасть на замке, поэтому вновь произнесла:
– Мяу!
Правда, на сей раз возглас прозвучал тише. Стая рванулась к
столу, Федор в мгновение ока тоже взлетел на подоконник и обнял Андрея
Сергеевича – пара замерла, напоминая известную скульптурную композицию
«Расстрел партизан». Кошка, наконец-то скумекав, что дело пахнет керосином,
одним элегантным прыжком преодолела расстояние от стола – до занавесок и
повисла на давно не стиранной драпировке.
В ту же секунду все бумаги со стола были сметены, измяты и
разорваны. Примчавшиеся на помощь сотрудники отделения сначала оторопели, а
потом попытались растащить собак. Милиционеры хватали кобелей за хвосты,
непрошеные гости огрызались, но не сдавались.
– Может, пристрелить их? – в азарте завопил кто-то.
– Я дежурку потом мыть не стану, – тут же отозвалась пожилая
уборщица, спокойно наблюдавшая за побоищем. – Сами набезобразничаете, вам и с
тряпкой бегать, я не нанималась полы за собаками тереть, хватит мне
обезьянника. Кстати, Андрей Сергеевич, вы ведь премию обещалися выписать. И
куда она подевалася?
Я начала пятиться в коридор. Необходимо отыскать Зифу и
бежать отсюда, пока начальник топчется на подоконнике. Но не успела я
сообразить, где может находиться Жозефина, как карниз с занавеской, на которой
болталась кошка, сорвался и упал. По дороге деревяшка стукнула Федора, тот
покачнулся, инстинктивно схватился за начальника, и группа «Расстрел партизан»
спелыми грушами обвалилась на протертый линолеум.
– Они их разорвут! – зазвенел под потолком отчаянный крик. –
Стреляй, пацаны!
– Ой, перестаньте, хлопцы, – топнула ногой уборщица, – как
маленькие, право! Эй, собачки, гляньте сюда!
Стая замерла, блестящие карие глаза уставились на поломойку,
в руках которой испускал замечательный запах батон колбасы.
– Ловите, – приказала бабка и ловко швырнула «Докторскую» на
улицу.
Стая в едином порыве вынеслась вон, старуха захлопнула
створку и заявила застывшим в молчании ментам:
– Все вы, мужики, одинаковые, что на двух, что на четырех
ногах, – за жрачкой помчитесь, про любовь забудете.
– Какого черта, старая ведьма, ты раньше колбаску не вынула?
– тихо спросил хорошо поставленный баритон.
– Так думала, справитеся, – хмыкнула бабка. – Эка трудность,
собак прогнать. Вы мне, кстати, колбасу теперь должны.
– Помогите… – простонал начальник, выпутываясь из пыльных
тряпок.
Подчиненные ринулись на зов. Андрея Сергеевича подняли,
стряхнули с него кошку, сняли остатки занавески и усадили на стул.
– Задержите ее, – простонал начальник.
– Кого? – засуетились милиционеры.
– Бабу! Такую… ну… в общем, женщину! Это она все устроила, –
закричал Андрей Сергеевич.
