Он бросил трубку, вытер платочком сначала ладонь, потом взмокшее лицо, промокнул подбородок и затылок.
— Уф! — простонал он.
— Тяжело с деньгами расставаться? — подколол его Злобин..
— Вы их заработать попробуйте! — вспылил Самсонов. — Если уже не заработали. Варавина процент обещала отстегнуть, а?
— Не гоните волну, Самсонов! — осадил его Злобин. — Второй экземпляр я оставлю пока у себя. Пока деньги у вас, есть мотив убийства. Вдруг задержка с платежом или еще какие-нибудь финансовые фокусы!
— Фокусы! — прошипел Самсонов. — Вот они, фокусы!! — Он ткнул пальцем в листок. — Эта дура все приказала перевести на Ивановский детский дом. Прикиньте, пять лимонов убогим детям! Принцесса Диана, ее маму…
Злобин покачал головой.
«Ай да Юля! Молодец барышня. Не обманула, надо же!»
— Вам такого не понять, Фаддей Львович. Но мы еще не закончили с добровольными пожертвованиями, гражданин Самсонов. — Злобин достал из нагрудного кармана пластиковую карточку «Виза». — Зря вы ее подбросили Шаповалову. Я сразу смекнул, что надо искать богатого борова. Двести тысяч не пожалели… Чтобы честного парня утопить! — Он щелкнул карточкой по столу. — Вот за это ты ответишь по полной программе! — Злобин сделал страшное лицо. — Ты думал, я стерплю, что ты фальшивый документ сунул? Начнем с дачи заведомо ложных показаний, гражданин Самсонов, а закончим соучастием в убийстве работника прокуратуры.
Самсонов, как от удара, откинулся в кресле, затряс головой.
— Не я, не я!! — Он опять обежал стол, плюхнулся в кресло напротив Злобина. Принял позу кающегося грешника. — Шевцов притащил какого-то узкоглазого мента. Пак его фамилия. Насели на меня, душу вывернули. Сказали: чтобы дело закрыть, нужны деньги. Двести следователю, триста Паку и еще одному человеку пятьсот штук. — Он поднял глаза, полные мольбы и муки. — Пак решил взять машиной и домом в Греции, на кипрский счет остаток сбросить. Тот человек взял два «мерса», остатки — на счет в Лихтенштейне. Пацану просто карточку. Поймите, они за горло меня взяли!
— Деньгами Мещерякова расплачивался?
— Нет. Их еще вытащить надо. — Самсонов хлюпнул носом. — С оффшора перегнал. Последнее выскреб!
Лицо Самсонова побелело, будто выкачали всю кровь, мокрые губы безвольно тряслись. Злобин едва не сдержался, чтобы не припечатать кулаком по этой рыхлой роже. Пересилил себя.
— С покаянием у нас получается неплохо. Посмотрим, как с чистописанием. Быстро за стол! — скомандовал он. — И все написать. Четко, ясно, подробно. Потом дашь команду принести платежные документы. Через оффшор, говоришь, проплачивал?
— Само собой! — подал голос Самсонов, отрываясь от писанины. — Кто же в этой стране деньги держит?
— Поумничай мне! — прикрикнул на него Злобин.
Настроение у него, несмотря на непогоду, заметно улучшилось.
«Барышников прав: лучшее средство от депрессии — контратака. Приятно, черт возьми! Из подделки документов в целях завладеть чужими финансовыми средствами, что до суда не доводилось, вытянул показания на убийство по предварительному сговору. А еще говорят, что у нас нет сделок с правосудием!»
Через обширный мраморно-белый холл Злобина к выходу сопровождал сам начальник охраны Дорохов. Вел, как секретарь посольства ведет посла враждебной страны, с достоинством и опаской.
Ростом он был на полголовы выше, ему не составило труда прошептать в ухо Злобину:
— Как наши дела?
— Полный дефолт, Сеня, — с усталой улыбкой ответил Злобин.
Дорохов поднял глаза к хрустальной люстре и промычал что-то нечленораздельное.
Глава шестнадцатая. Арест на рабочем месте
Ланселот
Дождь уже припустил во всю осеннюю мощь. Ветер нагнал туч, серый рваный вид которых сразу же навевал унылые мысли. Злобин поднял воротник куртки и бросился к машине, неграциозно прыгая через лужи.
Барышников распахнул перед ним дверь.
— Ну ты танцуешь, Ильич! Прямо как мой однофамилец.
— Ладно, не подкалывай, — отмахнулся Злобин.
— Подколю, когда начальству заложу о твоих талантах. Оно самодеятельность, знаешь как любит! Вот и будешь на всех праздниках па-де-де из «Лебединого» нам плясать. — Барышников дал газ, резко бросив машину вперед. — Так, Андрей Ильич, докладываю. Ребята сообщили, Шевцов в адрес не вернулся. Прибежал, помылся-побрился, запер троглодита своего и умотал в неизвестном направлении. Наружка его не удержала. Машину обнаружили позже. На стоянке у Курского.
— Обыск в квартире учинили? — спросил Злобин.
— Само собой, согласно выданному тобой поручению. — Барышников бросил неуверенный взгляд на Злобина. — Бультерьера пришлось пулей усыпить. Никак, кобелюка, ордер читать не хотел. И в квартиру никого не пускал.
— Да и черт с ним! — отмахнулся Злобин.
— Ну а остальное, как в книжках пишут, — оживился Барышников. — Нагнали понятых, обшмонали квартиру сверху донизу. Зажигалочку, само собой, изъяли. Там еще пару стволов, боеприпасы, финки разные. Все армейское, нелицензированное. Короче, Шевцова можно спокойно в розыск давать за незаконное хранение оружия. А как дела на финансовом фронте? Я думал, ты Самсонова в кандалах сейчас выведешь.
— Успеем. Этот Хряк, представляешь, всех сдал! — Злобин пристроил на коленях папку. — Сейчас мне нужен Пак.
— Андрей Ильич, ты Пака сам раскручивать будешь? Или как?
Злобин недоуменно посмотрел на Барышникова.
— В каком смысле, Миша?
— Подсказываю: лучше — «или как».
— Уточни, будь любезен. Барышников нажал на газ и на малой скорости покатил машину по переулку.
— Леша Пак, как выяснилось, опер легендарный. Крут, профессионален и ни черта не боится. Нахрапом его не взять. Это тебе не мелкий фарцовщик, вырядившийся банкиром. И не оперишка, на героине сидящий. Кстати, об этом Леше. Ночью у него случилась форменная ломка и, как всякий порядочный наркоша, за укол сдал всех. Включая своего благодетеля Пака. — Он повернулся к Злобину. — Готов дать тебе наводку, но пообещай, что не побежишь впереди собственного визга арестовывать Пака.
— Клянусь! — усмехнулся Злобин.
Барышников остался серьезным.
— На квартире Шевцова мы стволы изъяли, я уже говорил. А что за стволы? Ну, один еще пробивать надо. А вот «ТТ» числится за ОВД «Останкинский» как изъятый по делу ОПГ некоего Матоянца. Дело ушло в суд еще в прошлом году. Дело, как догадываешься, вел Пак.
Злобин крякнул от неожиданности. Столь прямая связь Пака, подбросившего документы Шаповалова, и Шевцова, возможного соучастника убийства, которое расследовал Шаповалов, не могла не обрадовать. У менее опытного следователя голова пошла бы кругом и фантазия разыгралась до предела. Но Злобин подавил в себе приступ охотничьего азарта и заставил себя мыслить профессионально и рассудительно.
