— Тэк-с, полюбопытствуем, чем тут ублажают. — Со сладострастной улыбочкой чревоугодника Решетников развернул папку с меню. — Между прочим, ресторашка тоже достопримечательность. И не в том смысле, что к Совету близко. Что само по себе показательно… Тамошняя челядь любит закусить рыбкой фугу. За чужой счет. Заскакивают они сюда иногда, бывает. Но регулярно гуляет один районный военком. Интересно, на какие шиши? Ответите на этот вопрос, Андрей Ильич, и сразу поймете, почему у нас в армии эпилептики с язвой и плоскостопием служат. Что скажете?
— А что тут говорить? — пожал плечами Злобин. — Придет время — спрошу. Когда за другим столом и в другом месте с ним окажемся. Если карты правильно лягут, как вы выражаетесь, Павел Степанович.
— Очень хотелось бы дожить, — обронил Решетников. — Так-так, кое-что нашел…
Он углубился в изучение меню.
Злобин любопытства ради развернул лежащую перед ним папку. Обомлел. «Мраморное мясо с лапшой, побегами бамбука и грибами — 140, суши — 10, сашими — 25, стакан сока — 25». Злобин был не так наивен, чтобы считать, что цены проставлены в рублях.
Складывалась ситуация из любимого фильма «Место встречи изменить нельзя» — Шарапов в ресторане: «А вы мне лучше, Машенька, еще кофейку налейте». Но даже с кофе не светило — 15 у.е.
В кармане у Злобина было не густо, а оперативных фондов пока не полагалось. Будет дело — будут и деньги, заявил начальник. Собственных дел в разработке у Злобина до сих пор не было, а на порученное утром задание, как показалось, грех даже просить.
Он захлопнул папку.
— Заказывайте, не стесняйтесь. — Решетников посмотрел на него через край своей папки. — Мы же вас пригласили. А по этикету платит пригласивший. Я прав, Виктор Николаевич?
Салин сквозь очки изучал Злобина. Молча кивнул.
Злобин решил, что пора показать зубы.
— Я никогда не принимаю приглашения, если не могу оплатить свою долю, — твердо заявил он. — Правило у меня такое. Никогда не знаешь, как разговор пойдет и чем кончится. К тому же меня просили с вами поговорить, а не отобедать.
— Ну-ну, так неинтересно, — обиженно протянул Решетников.
— Достаточно, Павел Степанович, — тихо обронил Салин.
Он машинально покрутил на столе пару палочек для еды. Оставил их лежать под углом к себе.
Папка сразу же легла на стол.
Салин нырнул пальцами в нагрудный карман, достал плоскую коробочку из светлого металла. Раскрыл, крышка тускло отсветила золотом, достал визитку, протянул Злобину.
— Представляюсь еще раз.
Злобин пробежал взглядом строчки. Все соответствовало устному представлению.
«Фонд „Новая политика“. Салин Виктор Николаевич, сопредседатель, доктор общественных наук».
Адрес на Софийской набережной, столбик телефонов, факс и даже новомодный e-mail.
«С одной стороны, можно поверить. С другой — картонка, которую на каждом углу за сто рублей пачку изготовят — не официальный бланк с печатью и не справка из ЗИП, ГУВД».
— Я слушаю вас, Виктор Николаевич.
Злобин вопреки всем правилам этикета визитку не убрал в бумажник, а положил на стол перед собой.
Салин снял очки, тщательно протер уголком галстука, словно пытался оттереть дымчатое напыление, потом снова водрузил на нос.
— Мы с Павлом Степановичем, как вы уже, наверное, догадались, партнеры давние, — начал он. — До перестройки, которую я называю катастрофой, мы служили в Комитете партийного контроля.
— И контрразведки, — добавил Злобин. Надоело играть в дурачка. Салин пожевал губами.
— Прекрасно, что вы так осведомлены. Это существенно облегчает положение. Можно говорить в открытую. Мы же с вами в некотором роде коллеги. Я имею в виду вашу нынешнюю работу. Контроль и контрразведка, собственная безопасность… Меняются лишь названия, вы не находите?
— Допустим.
— По тону понял, вы желаете перейти непосредственно к делу. — Салин придвинулся, положил правую ладонь на стол, стал мерно похлопывать ею, отмеряя ритм фраз. — Итак, вам поручено расследовать исчезновение следователя районной прокуратуры. Дело, как вам, возможно, представляется, не стоящее внимания Управления собственной безопасности.
— У меня нет привычки обсуждать приказы, — резко вставил Злобин.
— Похвально. Тем более что в контроле и контрразведке, а равно и в собственной безопасности любая мелочь может стать фатальной. Поверьте моему опыту.
— Охотно верю, Виктор Николаевич. Но для обмена опытом у меня сейчас просто нет времени.
Салин ответил на выпад едва заметной улыбкой.
— Я сокращу эту процедуру до минимума, Андрей Ильич, — пообещал он. Ладонь возобновила ритмичные мягкие удары. — Итак, четвертые сутки на работу не выходит молодой следователь. Принято решение начать полномасштабный розыск. Валентин Шаповалов, так, кажется, его зовут, пропал сразу же после отстранения из-за начатого в отношении него служебного расследования. Странное совпадение, не так ли? Вы, естественно, просмотрите все дела, которые он вел в последнее время. Где-то в них и кроется причина наезда, который, возможно, имел место. И причина пропажи парня, которая есть факт. О загруженности следователей я наслышан. Минимум десяток дел в разной степени готовности у каждого. Так вот, уважаемый Андрей Ильич, попробую облегчить вам работу. Опыт мне подсказывает, что причина кроется в деле о смерти одного гражданина, случившейся неделю назад. Если оно не закрыто ввиду отсутствия факта преступления и не сдано в архив, вы найдете его в сейфе у Шаповалова.
Злобин окинул Салина холодным взглядом.
— Не понял, это что — заказ?
— Нет, Андрей Ильич. Заказ предполагает отсутствие другого интереса, кроме меркантильного. Я же не назвал фамилию потерпевшего. А вам она будет небезынтересна. — Салин выдержал паузу. — Мещеряков Владлен Кузьмич.
Злобин с трудом скрыл удивление. Постарался сделать лицо непроницаемым, и от напряжения даже свело мышцы на скулах. В полученном задании и речи не шло о Мещерякове. Знал бы, не поехал бы за ключами, а час-два сидел бы в кабинете и прокачивал ситуацию.
Полез в карман за сигаретами.
— Здесь курят? — на всякий случай поинтересовался он.
— Где пьют, там и курят, — изрек Решетников. — Сейчас принесут.
И действительно, стоило Злобину достать пачку, как мигом у столика возник официант. Поставил пепельницу, замер, ожидая указаний.
— Ступай, друг мой. Потребуешься — позовем, — не поворачивая к нему головы, распорядился Решетников.
Официант испарился.
Злобин закурил, потер тлеющий край сигареты о кромку пепельницы так, что образовался огненно-красный клинышек. С удовлетворением отметил, что пальцы не дрожат. Думать мешала ладонь Салина, мерно постукивающая по столу. От этого в голове образовалась странная вязкость.
