Злобин обреченно вздохнул и вернулся к кабинету.
— Закончил, Андрей Ильич? — поинтересовался Жариков, распахивая перед ним дверь. Малахова в кабинете уже не было. Злобин втянул носом оставшийся после трупов запах.
— Жариков, ты бы мужикам клизму ставил. Ну трудно, что ли, бомжа с улицы привести или из камеры кого-нибудь, пусть кабинет отмоет. В хлев превратили, ей-богу! — Злобин присел на угол стола. — Смотри, бутылки в углу. Закуску не дожрали, в корзину бросили.
— Разберусь, — кивнул Жариков. — Малахова расколол?
— Смотря на что. — Злобин принялся разминать в пальцах сигарету
— На мокруху, естественно.
— Он не убивал. — Злобин чиркнул зажигалкой.
— Ну ты даешь, Андрей Ильич! — Жариков сделал круглые глаза. — Ты же знаешь: кто труп нашел, тот первый подозреваемый. Сейчас в пресс-хату сунем, пару раз по ребрам…
— Ага, и он на себя убийство Кеннеди возьмет, — усмехнувшись, выдал любимую присказку Злобин.
— Кого? — насторожился Жариков. — Блин, ежели иностранца замочили?
— Расслабься, это не в твоем районе было. — Злобин спрятал улыбку.
— Ну и черт с ним, — облегченно отмахнулся Жариков. — Ты, конечно, извини… Уверен, что Малахов тебе мозги не запудрил?
— Исключено. Не его стиль. Малахов хитрый, но примитивный. Такие по бытовухе идут. Залил глаза, башку переклинило, и хватается за то, что под руку попадет. По сути, аффект чистой воды на почве алкогольной интоксикации и наследственной дегенерации. А тут действовал человек с рефлексами убийцы. Не с аффектом, а с рефлексом. Большая разница. — Злобин сложил указательный и безымянный пальцы, тюкнул ими по столу. — Удар называется «клюв орла», мне Твердохлебов объяснил. Хороший каратист тебе висок им пробьет или ключицу вырвет.
— Ну что за жизнь! — простонал Жариков. — Батону палочку за Малахова, а мне очередного глухаря. По таким приметам я хрен кого найду! Вернее, полгорода можно смело брать.
— У тебя есть другие варианты?
— Нет. — Жариков ладонью растер лицо. — Будем искать. — На дряблых щеках Жарикова заалели борозды.
В соседнем кабинете забубнил низкий голос, неожиданно сорвался в крик. Стенки были тонкие, слышимость идеальная.
— Ты почему до сих пор не на нарах, знаешь?! Ты землю когтями рыть должен и сюда таскать, сучара! Работать надо, понял?!
За тирадой последовал гулкий удар в стену. Портрет Дзержинского в пыльной раме угрожающе дрогнул, едва не сорвавшись с гвоздя.
«Удар нанесен тупым твердым предметом, предположительно — головой», — вспомнил Злобин обычные строчки экспертизы.
— Кто там лютует? — Злобин кивнул на стену.
— Федор задачу агентуре ставит. — Жариков тяжело засопел. — А чего ты хотел? Сказал искать, вот мы и ищем. Как умеем.
— Поаккуратней, мужики. — Злобин расплющил сигарету в пепельнице. Потянулся за пиджаком. Но снять его со спинки стула не успел.
— Андрей Ильич, за тобой, труп с Верхнеозерной? — спросил Жариков.
— Ну. — Злобин развернулся.
— Я опера в гостиницу «Калининград» направил отрабатывать личность потерпевшего. Другой вокруг кафе шарит. А тут свидетель заявился. Может, окучишь, коль скоро ты здесь?
Злобин, досадливо поморщившись, помял воротничок рубашки. Домой еще не заезжал, а одежда после морга напрочь пропиталась потом и запахом дезинфекции. Сейчас все швы на рубашке, казалось, до крови растерли кожу.
— Андрей Ильич, мужик из Москвы, потом хрен найдем, — предупредил Жариков.
— А больше некому? — без всякой надежды спросил Злобин.
— Народ в поле. — Жариков указал за окно. — Роет носом землю, как и положено. Злобин нехотя уселся в кресло.
— Слушай, кофе у вас можно угоститься? Не жрал еще ни черта. — Он помял живот. — Сосет уже от голода. И башка трещит.
— Для прокуратуры всегда пожалуйста. В верхнем ящике стола два пакетика. — Жариков направился к двери. — Кипяток сейчас принесу. Вести клиента?
— Веди, — махнул рукой Злобин. Взял с подоконника кружку с отколотой ручкой. Понюхал.
— Паршивцы, — пробормотал он.
Со дна чашки поднимался концентрированный водочный запах. Еще свежий. Кто-то приспособил чашку из темного стекла под дежурный стакан. Другую посуду Злобин искать не стал, по опыту знал: из всех емкостей непременно будет разить спиртом.
Жариков вошел первым, неся на вытянутой руке электрочайник.
— Проходите, проходите, гражданин. — Он поманил за собой высокого сухопарого мужчину. На непропорционально маленькой голове торчал венчик седых волос.
— Посели душегуба в хату к Гарику. Так надо. Все, Петя, договорились. — Злобин положил трубку. — Лей. — Подставил кружку под струю кипятка, мельком взглянул на свидетеля.
Он сразу же показался Злобину странным, абсолютно не соответствующим обстановке кабинета в райотделе милиции. Одежду носил небрежно, словно абсолютно не придавал значения тому, что на него надето. Галстук чуть съехал набок, один угол воротника рубашки загнулся. Костюм не безумно дорогой, но вполне приличный, только слегка помят. Лицо морщинистое, с остро выпирающими скулами. Надменная складка губ. Глаза смотрят холодно, как-то отстраненно. Такие приходят в милицию только качать права и требовать ускорить поиск мерзавцев, обчистивших квартиру. Впрочем, ходят недолго. За таких, как правило, потом звонки от самого высокого начальства.
— Проходите, — повторил Жариков.
— Я просил о встрече со старшим по этому делу. — Голос у старика оказался скрипучим, с неприятно резавшими слух требовательными нотками.
— Старше меня в этом деле нет. — Злобин придвинул к себе кружку. Ложку не нашел, кофе пришлось помешать карандашом. — Позвольте представиться: Злобин Андрей Ильич, начальник следственного отдела прокуратуры.
Старик смерил его взглядом, удовлетворенно хмыкнул и прошел в кабинет.
Он без приглашения сел на стул, перед этим немного сдвинув его, что по канонам психологии свидетельствовало о самостоятельности и уверенности в себе.
«В данном случае — апломб на грани маразма», — подумал Злобин.
Старик полез в нагрудный карман, достал визитку и положил перед Злобиным.
— Прошу, — скупо обронил он.
— Ну, я пойду, Андрей Ильич. — Жариков подозрительно быстро пошел к дверям. — Чайник мужикам верну. А вы пока работайте.
Злобин проводил начальника убойного отдела долгим взглядом. Нехорошее предчувствие подтвердилось, когда он посмотрел на визитку.
— «Мещеряков Владлен Кузьмич, профессор, почетный член Академии парапсихологии», — прочел он вслух. А про себя добавил: «Гад Жариков, подставил! Только экстрасенса мне не хватало».
