— Вы же сегодня выходная, Клавдия Васильевна, — начал наводить контакт Злобин.
— С вами только в гробу отдохнешь, — патетически вздохнула Клавдия Васильевна. — Обманули самым подлым образом, гады! Сказали, что сегодня зарплату дадут. Я, дура старая, и купилась. Привычка у меня от социализма такая осталась, Злобин, зарплату регулярно получать.
— Насчет зарплаты, к сожалению, не ко мне.
— А как прокуратура смотрит на регулярную невыплату зарплаты? — угрожающе подняла голос Клавдия Васильевна.
— Сквозь пальцы, естественно. А почему у вас телефон занят? — Злобин решил уйти от малоприятной темы.
— А потому что некоторым работникам лениво оторвать ягодичные мышцы от стула и лично приехать за протоколом, — изрекла Клавдия Васильевна. — Так, девочка, на чем остановились? — обратилась она к машинистке.
— Перелом третьего шейного позвонка, — робко отозвалась машинистка.
— Зато у меня будет перелом таза. — Клавдия Васильевна попробовала задом расширить жизненное пространство. Но тяжелый стол не поддался. — Слушай, Злобин, ну как в таких условиях работать?!
— Абсолютно невозможно, — согласился Злобин.
— Между прочим, скажи своему прокурору, что трупы теперь будет возить к себе домой. У нас холодильник накрылся.
— Это как? — насторожился Злобин.
— Молча! — бросила Клавдия Васильевна через плечо. — Расчлененку я как-нибудь в малый холодильник забью, а цельные трупы складывать некуда. И пусть думает быстрее. Не почините за сутки, придется кремировать все, что там сейчас лежит, иначе утонем в трупном яде.
— Но по ним же еще дела не закрыты! — ужаснулся Злобин.
В бюро судмедэкспертизы свозили трупы со всего города и окрестностей. После поножовщины и огнестрельных ранений на них еще можно было смотреть. Но то, что вылавливали из воды или по кускам собирали с мест происшествий, никакому описанию не поддавалось. И за каждым куском человечины стояли статья, суд и приговора которые еще надо умудриться обеспечить.
— Ты меня на совесть не бери. — Клавдия Васильевна. потрясла пачкой бумаг. — Видал?! В собственный выходной горбачусь. Все протоколы по трупам, что за мной числятся на сегодняшний день, закончу, а дальше как хотите. Не приведи господь, серьезное ДТП произойдет, трупов на десять, — куда их деть, знаешь? Хоть рефрижератор во дворе ставь.
— А что, идея… — Злобин нарвался на такой взгляд, Клавдии Васильевны, что счел нужным переключиться на другую тему. — Кстати, а с трупом сердечника с Верхнеозерной уже закончили?
— Это к Черномору, — отмахнулась Клавдия Васильевна. — Он его до сих пор мусолит.
— Ладно, я после обеда заскочу. — Злобин повернув к дверям.
— А ты в прозекторскую загляни. Он еще там, — бросила вслед Клавдия Васильевна.
— Кто? — оглянулся Злобин.
— Черномор. — Клавдия Васильевна поправила высокий начес. — Распыхтелся, как электросамовар, говорит, что-то странное нашел.
Злобин выскочил в коридор, быстро свернул в боковой отвилок, толкнул ногой дверь в прозекторскую.
— Есть кто живой? — выдал он привычное приветствие.
Ответом была тишина. Тягучая и безысходная, как липкий запах прозекторской.
На столе лежал вскрытый труп Гусева. Судя по том, что кожа лица была на месте, а волосы на темени торчали там, где их прихватили стежки, работу Черномор прервал на финальной стадии.
— Яков Михайлович, ты где? — позвал Злобин.
Шагнул за ширму и обмер.
Черномор лежал на полу, привалившись плечом к стене. Левая рука вытянута вдоль тела. Правая ладонь сжимала халат на груди там, где бьется сердце. Рот распахнут, словно Черномору не хватало воздуху. На всклокоченной бороде дрожали две брусничные капельки.
Злобин медленно опустился на колено, прижал два пальца к сонной артерии на шее Черномора. Биения пульса не было. Злобин приподнял морщинистое веко, на него уставился мутный полузакатившийся глаз. В этот миг изо рта Черномора полилась струйка густой крови, змейкой поползла по бороде.
— Тише, тише, тише, — свистяще прошептал Злобин, не давая себе уйти в панику.
Профессионально, цепляясь за детали, осмотрел тело. Отметил, что на руках Черномора были перчатки, отчего пальцы казались такими же безжизненными и отекшими, как и лицо, положение тела не соответствовало естественному. Яков Михайлович упал явно от удара, а капли крови на бороде успели свернуться. Злобин осторожно приподнял тяжелую ладонь Черномора, убедился, что раны под ней нет, и вернул на место. Приподнял край халата и тихо выматерился: карманы брюк Черномора оказались вывернутыми.
— Ну гниды камерные, — пробормотал Злобин. Пятясь вышел из прозекторской. Труп Гусева на столе, свесив голову, показалось, следил за ним через полуприкрытые веки.
Первым делом Злобин бросился на вахту. Услышав его шаги, санитар вскочил и рванул к дверям.
— Стоять! — заорал Злобин. — Стой, стрелять буду!!
Санитар затравленно оглянулся, на секунду замерев на пороге. Его тщедушная фигура так четко нарисовалась в проеме двери, что Злобин впервые пожалел, что не взял в привычку носить с собой оружие. До одури захотелось выстрелить.
Дверь захлопнулась, и бежать пришлось вслепую. Злобин ногой вышиб дверь, вылетел на свет, хищно через нос всосал воздух. Осмотрелся. Санитар чесал прямо через кусты, припадая на одну ногу.
— Не уйдешь, сука, — прохрипел Злобин и рванул следом.
Санитар неожиданно остановился, повернулся и вскинул руки вверх.
— Начальник, не надо! Стою я, стою, — жалобно заблеял он.
На ногах он стоял недолго. Злобин с разгона врезал плечом ему в грудь, сбив на землю. Санитар хрюкнул, уткнувшись лицом в траву, и затих.
Злобин вцепился в его брючный ремень, одним рывком поставил на ноги, пальцы правой мертвой хваткой обхватили санитара за горло.
— Жабры выдавлю, сучара, — прохрипел Злобин в перекошенное от страха лицо.
— Дык не я… Не я, начальник, — замямлил санитар.
— А кто? — Злобин чуть ослабил захват. — Говори!
— Не я, зуб даю.
— Я твои фиксы по одной драть буду, — пообещал Злобин. В эту секунду он действительно был готов вырвать из воняющей перегаром дыры все, что там еще росло.
— Хоть убей, не я… И не Колян. Он его уже мертвого нашел. И все из карманов помыл.
— А ты, выходит, не в доле?
— Да чтоб я на такое пошел… Да ни в жисть, начальник! — Санитар задохнулся то ли от возмущения, то ли от цепкой хватки, вновь сжавшей горло.
— Честный, падла, — процедил Злобин, с удовольствием заметив, как ужас медленно заливает глаза санитара. — Где твой подельник, гнида?
Лицо санитара из пепельного сделалось бурым. Показалось, еще чуть-чуть — и через угреватую кожу наружу брызнет кровь. Пришлось ослабить хватку.
