— У меня на сей счет своя философия, — Барышников прищурил хитрые глазки. — Таскать воду в решете можно, но перед этим нужно суметь доказать, что и в этом есть смысл. Желательно, высший. Чтобы приятнее было.
— На что намекаешь? — Белов смахнул табачное крошево в пепельницу.
— На нас. И вам, и мне, да и начальству ясно, что эта проблема решения не имеет. Человечество во все времена пило, ширялось и блудило. И никто еще его не отучил. И плевали они на десять заповедей и кодекс строителя коммунизма. Потому наркомафия так легко и приспосабливается, что паразитирует на живом. На вечно живой потребности человека закосить и на какое-то время забыть, что он быдло и тягловая скотина.
— Ты, Барышников, и впрямь философ. Бренчишь, как Троцкий. — Белов закрутил хрустальную пепельницу, по столешнице заиграли острые лучики.
— Это все от тягот и лишений службы, которые, как написано в уставе, я должен мужественно преодолевать. — Он посмотрел на дверь, в кабинете они были одни, но почему-то продолжил шепотом: — А решение есть! Стрелять из пулемета, как в Таиланде. За грамм анаши. За одно поколение выработаем условный рефлекс отторжения, как у закодированного алкоголика.
— Так тебе и дадут пулемет, дождешься! — Белов накрыл широкой ладонью крутящуюся юлой пепельницу.
— Попомни мои слова, Иванович, еще дождемся, когда производство наркоты обложат налогом! И будем мы с тобой героически гонять наркобаронов за, неуплату налогов.
— Типун тебе на язык! Я тогда сам за пулемет возьмусь.
— Так тебе его и дадут! — передразнил его интонацию Барышников. — Ох, Иванович, давай не будем о грустном. А по писанине этой… Что тут сказать? Информации — ноль. Но за сам факт интереса автора ждет пуля. Это в Москве. Если отловят в Азии, отрежут уши, вырвут язык и выколют глаза. Сделают живым символом восточной мудрости: «Ничего не слышу, ничего не вижу, ничего никому не скажу». Такие у них порядки.
— М-да. Восток — дело тонкое. С операцией «Тропа» эта писанина хоть как-то стыкуется, как считаешь?
— К нашей «Тропе» она имеет такое же отношение, как медицинская энциклопедия к запущенному трипперу. — Барышников никогда не упускал случая ввернуть образные выражения, оставшиеся со времен службы на флоте. — Там умные разговоры, а тут — жизнь. В тетрадке общие слова, но яйца за них оторвут в два счета.
— Понял. — Белов встал, открыл сейф и бросил в переполненное бумагами нутро тетрадку. «Глупая девчонка! Нет, у нее просто талант какой-то искать на свой тощий зад приключения».
— Иванович, ты давно урюк не ел?
— Какой урюк? — Белов повернулся к хитро улыбающемуся Барышникову.
— Обыкновенный. Желудок прочищает, потенция опять же… — голосом Кота Матроскина начал Барышников, доставая из портфеля тонкую папочку. — Гость из Азии приехал. Я тут со знакомым пересекся, он мне его и заложил. Гостя зовут Рафик Теймуразович Рахмонов. Наводка стопроцентная, можем брать хоть сейчас. Уж извини, агентурное сообщение как следует еще не успел оформить. — Глаза у него вдруг стали как у кота, готового прыгнуть на мышь. — Пулеметик бы нам. Хоть один на отдел. Боюсь, пригодится.
— Так, старый хрен, опять твои фокусы! — Белов вернулся в кресло. — Давай бумаженцию.
Прочитав, он поднял тяжелый взгляд на Барышникова.
— И ты молчал?
— Почему? Я шел докладывать, а ты тетрадку… Зачем же гневить начальство?
— Ладно, кончай ерничать! Сведения точные? — Белов с удовольствием ощутил, как собрались мышцы спины — наклевывалось дело.
— Я уже немолодой, ленивый стал. Но по такому случаю стариной тряхнул и сгонял по этому адресу. Там у меня старый агент установки числится. Вроде все сходится. Три дня назад появились в четырнадцатой квартире пять черных. Сидят тихо. В ларек за жратвой — и назад. Водку не пьют, малолеток не сильничают. Образцовые гости столицы.
— Ясно, охрана. Интересно, товар у них?
— Нету товара, Иванович! — Барышников навалился грудью на стол и зашептал: — И не будет. Это не курьер, а инспектор. Контролирует прибытие крупной партии. Идут три фуры с урюком. В грузе до полутора тонн героина. Торят новый маршрут, улавливаешь? Это тебе не через Прибалтику гнать, а прямиком из Афгана! Сплошная экономия. У кого-то большие деньги завелись, если он в новый маршрут вложился.
— Надеюсь, ты это не написал? — понизил голос Белов.
— Что я — первый день замужем? Как надо, так и оформим сигнал. Агент свой парень, проблем не будет. Я старый рыбак, знаю: чем крупнее рыба, тем тише надо тянуть. В этом деле шум ни к чему. Какая им, — он ткнул толстым пальцем в потолок, — разница, кого мы берем. Скажем, мальков, а вытащим сома. Пусть потом что хотят с нами, то и делают.
— Когда? — одними губами прошептал Белов.
— Сегодня, — так же тихо ответил Барышников. — В одиннадцать вечера он приедет к охране. Другого шанса не будет. Больше брать не на чем. А в квартире
— Агент, собирающий информацию по месту жительства; сфера оперативного интереса: род занятий соседей, распорядок дня, поведение в быту, контакты, возможная причастность к противоправной деятельности, наверняка оружие. Бог даст, граммулька анаши завалялась. Нам бы только его прижать к ногтю. На крайний случай, ствол, конечно, это круто. А десять граммов анаши я сам организую. Главное, был бы человек, статью ему всегда подберем. Так я понимаю, Иванович?
Белов достал сигарету, задумавшись, покрутил в пальцах, потом медленно раскрошил над пепельницей. Взял новую, прикурил, выдохнул вместе с дымом:
— Слушай меня, старый черт. Сейчас же метись к своим агентам. Оформи сигнал. Как надо оформи, понял? Потом галопом назад. Бери в помощь Димку Рожухина. Максимум через полтора часа план операции — у меня на столе. Потом всем хором идем к начальству и ломаем комедию. Бог даст, выгорит.
— А пулеметик дадут? Можно даже «Максим» из музея чекистской славы, я согласен. Из такого мой дедушка махновцев косил, не жаловался. Опять же на колесиках — можно к «Жигулю» сзади прицепить. — В глазках Барышникова заиграл недобрый огонек.
— Дадут! На букву «пэ» нам всем дадут, не подумай, что «подарки». И за дело! — Белов не удержался и азартно потер ладони. — Блин, свечку поставлю, только бы выгорело!
— Лучше, конечно, стакан, — со вздохом изрек Барышников, убирая папку в портфель.
* * *
Белов сделал все, чтобы о предстоящем захвате знал минимум сотрудников. В неспокойную, напрочь коммерческую годину информация в особой цене. Как и через кого пройдет утечка о готовящемся аресте наркокурьера, дознается Служба собственной безопасности, но уже без него, Белова. За провал выпрут на пенсию в два счета, дай бог, если с выходным пособием. Но кроме въевшейся за годы службы привычки конспирироваться даже от своих, чисто по-человечески боялся, что единственный шанс на удачную и громкую операцию пойдет прахом из-за чужой безалаберности. Больше всего сейчас желал дела. Как в старые добрые времена кровь пьяно и весело бежала по венам, тело покалывало от предстоящей загонной охоты.
