— Ты смотри, пьян, а соображаешь! — усмехнулся Белов. — Арсений, опиши их.
— Старший из конторских, голову даю. Крупный, вроде тебя. Рост — метр восемьдесят пять. Волосы темные, редкие, слегка вьющиеся. Лоб высокий, с залысинами. Лицо круглое. Нос «картошкой». Губы толстые. Подбородок короткий, раздвоенный. Что еще? А! Носит очки. При мне не надевал, но ложбинку на носу я срисовал. Особых примет нет. Стоп! Родинка под левым ухом. С горошину. Уши крупные, мочки не сросшиеся.
— Угу! — Белов прикрыл глаза, мысленно представив себе человека. — Так… Второй?
— Вот его почти не запомнил. Сухощавый. Движения плавные, как у кошки. Глаза вроде темные. Бьет, зараза, как ломом… — Арсений пошевелил плечом, красное, липкое от пота лицо сморщилось от боли.
— И все?
— Сам удивляюсь. Не помню, хоть убей.
Белов отщипнул дольку апельсина, отправил в рот. «Ярового я обдеру, как липку. Для начала отниму эту квартиру. Потом по мелочи еще что-нибудь урвем. Не фиг жировать на народном горе. У моих оперов штаны падают, а он не знает, в какую дырку себе коньяк влить. А ситуация интересная… Ну и аппетиты у людей! Можно сказать, цельный банк супостаты норовят в себя протолкнуть и не подавиться. А банк, между прочим, в десятку крупнейших входит».
— Ты, Арсений, больше на грудь не принимай. Я выскочу в комнату, звякну ребятишкам. Очень хочу застать тебя во вменяемом состоянии. Готовься, мне фактура нужна. — Белов остановился на пороге. — И еще один вопрос. Ты мне отсюда звонил?
— Что, я первый день родился? — Яровой хотел гордо приосаниться, но потерял равновесие и едва не свалился с дивана. — Твою… Из автомата звонил. Когда за коньяком выходил.
— И что?
— Да чисто все, Игорь. Я же проверялся.
— Смотри, Арсений! — Белов суеверно постучал костяшками пальцев по дверному косяку. — Подставишь, голову оторву!
Неприкасаемые
Срочно
Секретно
т. Гаврилову
Докладываю, что в 11.42 объект «Семен» покинул адрес. Неоднократно применяя приемы выявления наружного наблюдения, дошел до Тишинского рынка. Из телефона-автомата на углу М.Грузинской улицы сделал звонок.
Нам удалось зафиксировать шесть цифр номера:
224-07-9? и фамилию абонента — Белых либо Белков.
Купив в ларьке три бутылки коньяка, в 12.15 объект вернулся в адрес.
Старший группы Владыкин Г.Ю.
* * *
Срочно
Сов. секретно
т. Гаврилову
По данным ЦОИ СБП РФ номера 224-07-?? зарезервированы за УФСБ РФ по Москве и Московской области.
Номер 224-07-95 принадлежит начальнику отдела «Б» полковнику Белову И.И.
* * *
Срочно
Подседерцеву
Арсений Яровой вышел на контакт с полковником ФСБ Беловым И.И. Предполагаю начало контригры со стороны Ярового в ответ на нашу операцию в Питере.
Срочно прими меры по Белову.
Гаврилов
* * *
Подседерцев нажал кнопку селектора и вызвал зама.
— Записывай, Лев Степанович. — Он даже не предложил вошедшему сесть, некогда. — Сегодня же принимай в разработку Белова Игоря Ивановича, начальника отдела «Б» Московского управления. Круги вокруг него нарезай осторожно, мужик он ушлый.
— Обоснование? — поднял глаза от блокнота зам.
— Пусть будет «ДОП»
[5]
, если накопаешь обоснование. Сейчас в московской управе мода пошла — банки охранять, понял, на что намекаю? — Уже ни для кого не было секретом, что шеф только и ждет случая подставить «первого демократического кагэбэшника». Начальника Московского УФСК шеф хотел сожрать давно. И дело было не в личной антипатии к Бородатому.
Его протащила в кресло чужая команда, а с этим шеф смириться не мог. Нельзя отдавать один из ключевых постов в столице чужаку — это азы политического выживания. В милиции, — народ там простой, сложных интриг не переносит, — как только слетел с кресла мэра Москвы экономист-экспериментатор Гавриил Попов, так в одночасье и был сожран поставленный им во главе ГУВД инженер-теплоэнергетик, из демократов, само собой, с внешностью латентного гомосексуалиста. В последнее время все громче стали поговаривать, что Бородатый использует оперов для прикрытия одного из крупных банков, якобы и соглашение соответствующее между ними подписано. Подседерцев догадался, что это-шеф «сливает компромат», скандал будет великим, но его еще надо грамотно раздуть.
— Намек понял, — кивнул зам, тонко улыбнувшись. Он моментально оценил красоту хода Подседерцева: личная инициатива, идущая в русле политики шефа, ненаказуема.
— Меня интересует его связь с начальником службы безопасности МИКБ Арсением Яровым. Что это — оперативный контакт? Или Белов резервирует для себя теплое местечко на случай увольнения? Второе, опроси всех, кто с ним работал в восьмидесятых. Меня интересуют его взаимоотношения с сослуживцами, в частности, с Кириллом Алексеевичем Журавлевым. Главное, поддерживали ли они отношения после увольнения Журавлева. Остальное, как обычно. Тащи все дерьмо, потом разберемся.
— Записал.
Подседерцев смерил взглядом зама: как все люди небольшого росточка, тот был до вычурности тщателен в одежде.
— Кх-м. — Подседерцев заставил себя удержаться от комментария по поводу нового костюма Льва Степановича. — И вот еще что, Лева. Передай мужикам, хватит полуночничать на работе. Не фиг демонстрировать трудовой энтузиазм. Не модно.
— Так не успевают же, Борис Михайлович!
— Рональда Рейгана однажды упрекнули за то, что он работает не больше четырех часов в день. А он ответил, что хороший чиновник должен укладываться в шесть часов, а он — очень хороший.
— Артист он, — сделал кислую мину зам.
— Нет, Лева. В Голливуде он был председателем Комитета по антиамериканской деятельности. Это покруче нашего парткома будет. — Память у Подседерцева была цепкой. Порой он сам удивлялся, сколько незначительных фактиков хранилось в голове. Иногда сам не мог понять, как они туда попали.
— И там, значит, все, как у людей? А мы, дураки на них равняемся. — Зама явно одолевало желаний потрепаться.
Подседерцев махнул рукой, выгоняя его из кабинета.
Случайности исключены
Белов прислушался, на кухне Арсений, не теряя времени зря, плескал в рюмку коньяк.
— Мне бы так жить! — вздохнул Белов. Снял трубку и набрал номер отдела. Ответил Барышников.
— Так, старый, новости есть? — Белов перебросил пиджак Ярового из кресла на диван, сел, пристроив аппарат на подлокотнике.
