«Лектор» заявил, что он обеспечит победу в «информационной войне с Кремлем» за счет создания режима наибольшего благоприятствования для журналистов: «В случае открытого вооруженного конфликта Москва пойдет на ограничение и фальсификацию информации. Мы же позволим журналистам видеть и говорить все».
Наум
* * *
Секретно
т. Подседерцеву
В дипломатических кругах ведутся активные зондажные беседы по выяснению возможной реакции руководства России на предложение «признать решительные действия России на Кавказе ее внутренним делом, если Россия согласна считать планируемое вторжение на Гаити акцией, отвечающей интересам США и не выходящей за рамки борьбы с тоталитарными режимами, как курса нынешней Администрации».
По имеющейся информации, сотрудникам посольства из числа работников МИДа дана установка отвечать на подобный зондаж «повышенным вниманием, но давая понять, что по Конституции РФ международную политику определяет Президент». Отчеты о подобных беседах собираются Послом и немедленно передаются в Москву.
Зенит
* * *
Сов. секретно
т. Подседерцеву
На московской квартире объекта «Родион» состоялась встреча представителей антидудаевского крыла диаспоры с объектом «Эмир». По настоянию собравшихся «Эмир» дал согласие в ближайшее время выступить с «мирными инициативами», предложив себя в качестве «посредника между Москвой и Грозным».
Кортик
* * *
Сов. секретно
т. Подседерцеву
Из достоверных источников стало известно, что в родном селе объекта «Эмир» приняты повышенные меры безопасности. Ближайшие родственники «Эмира» в срочном порядке приводят в порядок дом. Предполагаю возможность приезда «Эмира» в течение ближайших дней.
Суздаль
Глава третья. Возвращение блудного сына
Неприкасаемые
Выйдя из лифта, Журавлев сразу же натолкнулся на охранника. В маленьком холле уместились только журнальный столик, кресло и кадка с разлапистой пальмой. Охранник, молодой подтянутый парень, стоял так, что Журавлев оказался прижатым к захлопнувшимся створкам лифта.
«Ждал, — понял Журавлев, увидев тонкий проводок микронаушника, выглядывающий из-под воротника охранника. — Снизу свистнули. Неплохо у них дело поставлено».
Охранник скользнул взглядом по его мешковатому плащу, старенькому кейсу и давно вышедшим из моды ботинкам. Он держал паузу, вынуждая Журавлева сделать первый ход.
— В офис «Слово и Дело». К Гаврилову.
Охранник кивнул и отступил влево, указав на дверь, на которой красовалась бронзовая табличка «Агентство Безопасности „Слово и Дело“».
Литеры были выполнены так, что «С» и «Д» сливались в единую аббревиатуру, знакомую всем выпускникам Высшей школы КГБ: «СД» — «спецдисциплина».
Журавлев вздохнул, как перед прыжком в воду, и потянул на себя тяжелую дубовую дверь, за которой, если верить вывеске, находились все таинства основной чекистской науки.
Короткий коридор с двумя дверьми по каждой стене упирался в нишу, где за столом сидела хорошенькая секретарша.
— Добрый день, — первой поздоровалась она. Голосок оказался под стать внешности. — Вы — Журавлев?
— Здравствуйте. Он самый. Назначено на одиннадцать.
— Да. — Секретарша сверилась с записями в блокноте. — Подождите пожалуйста. Никита Вячеславович примет вас через пять минут.
— Гм. — Журавлев посмотрел по сторонам. — Мне бы, понимаете… В порядок себя привести.
— Конечно, конечно. — Девушка понятливо кивнула аккуратно уложенными кудряшками. — Вторая дверь направо.
«Американский перманент. Модно и дорого, — отметил про себя Журавлев. — И одета соответственно. Как сейчас говорят — „лицо, грудь и ноги офиса“». — Он успел заметить блеснувший на ее вскинутой ручке тонкий золотой браслет.
В туалете Журавлев открыл кран и протер виски холодной водой. С утра давление уже зашкаливало, а главное еще только начиналось. Из зеркала на него смотрело уставшее лицо пятидесятилетнего мужика с явными признаками гипертонии второй стадии.
«Ладно, хватит себя жалеть, — скомандовал он. — Быстренько за работу».
Туалет, как и весь офис, был чистеньким и ухоженным, недавно пережившим добросовестный ремонт, который не привыкшие к качеству россияне уважительно величают «евростандартом».
«Так. Мылом не раз пользовались. Рулон бумаги израсходован больше чем наполовину. Импортной моющей жидкости в флаконе почти не осталось. Но есть еще два в запасе. — Он распахнул дверцу сзади бачка, заглянул внутрь ниши и удовлетворенно хмыкнул. — Тряпки и ведро еще влажные. Газета постелена прошлогодняя. Успокойся. Мальчик-охранник и свистушка с побрякушками могут быть инсценировкой. Но так глубоко и качественно против тебя работать не стали бы. Офис рабочий, можно не сомневаться. Вывеска висит давно, я специально посмотрел. А то, что ты ожидал увидеть снующих по коридорам оперов с дымящимися бычками в зубах, так это инерция мышления. Иные времена…»
Секретарша встретила его такой радостной улыбкой, будто отец родной вернулся из кругосветного плавания. Процокав каблучками, она выпорхнула из-за стола и распахнула перед ним дверь:
— Прошу, Кирилл Алексеевич.
— Гм, спасибо. — «Лихо работают, нечего сказать».
Высокий худощавый человек уже стоял посреди кабинета и протягивал руку.
— Рад встрече, Кирилл Алексеевич. Спасибо, что приняли мое приглашение.
Журавлев пожал протянутую ему руку, про себя отметив, что простецкой улыбке доверять не стоит, слишком уж она не вяжется ни с офисом, ни с вывеской. Если вся фирма не «липа», тут пахло тихой кропотливой возней вокруг больших денег, очень больших.
Усадив Журавлева в мягкое кожаное кресло, хозяин кабинета устроился за столом, достал из подставки визитку и протянул Журавлеву:
— Я, стало быть, Гаврилов, Никита Вячеславович. Владелец и руководитель этой богоугодной организации.
— Извините, свою визитку дать не могу. Не обзавелся.
— Не комплексуйте. Дело наживное! — махнул рукой Гаврилов. — Вы же только начинаете свой бизнес. — Он достал из папки тонкий листок факса. — Та-ак. Не считая мелких брызг, ваша недавно рожденная фирма предлагает услуги по обеспечению безопасности. Это меня и заинтересовало. Факс, кстати, мне переслала одна дружественная фирма. Нам вы его не отправляли, так?
— Не отправлял. Вы же конкуренты. — Журавлев достал из кармана тяжелый портсигар и вопросительно посмотрел на Гаврилова.
— Курите, конечно. — Он придвинул ближе хрустальную пепельницу. Посмотрел, как Журавлев аккуратно разминает над ней «Приму».
