— Передали, объект вошел в адрес, — сказал он, оглянувшись.
— Очень хорошо! — Салин невольно покосился на Мещерякова. Сколько ни общайся с подобными людьми, а к их парапсихологическим трюкам привыкнуть невозможно.
Случайности исключены
Настю разбудил звонок в дверь. Звонили настойчиво, зная, что дома кто-то есть.
Она потянулась, посмотрела на красные цифры на табло будильника. Долго не могла разобрать, сколько же времени, оказалось, начало девятого.
— Вот несет же кого-то нелегкая! — Она попыталась выудить из-под кровати тапочки, потом махнула рукой и пошла в прихожую.
Звонок опять зашелся, Настя крикнула:
— Ну не пожар же! Сейчас открою. — Сколько читала, даже сама раз накропала статью о мерах безопасности в наше криминальное время, но в глазок смотреть так и не научилась. Распахнула дверь и остолбенела: — Ты?
На протертом до дыр коврике переминался с ноги на ногу Виктор.
— Вот решил заглянуть. — Он стянул с головы черную вязаную шапочку, прозванную в народе «поларбуза».
— Нет, бабы, бывший муж — это что-то на фиг! — покачала от удивления всклокоченной головой Настя. — Бывших надо резать, иначе жизни не будет.
— Так можно или нет? — Виктор нерешительно двинулся вперед.
— Входи уж. — Настя шире распахнула дверь. — Пользуйся моей слабостью. Нет сил спустить с лестницы, пользуйся… Ботинки снимай, дверь закрой — и топай на кухню!
Она пошла впереди, успела глянуть в зеркало, шепнуть любимое — «ну и рожа у тебя, Шарапов»; поворачивая на кухню, ногой захлопнула дверь в спальню, сохранившую ночной беспорядок, Дмитрий Рожухин ушел совсем недавно. Услышав сквозь сон звонок, сначала даже подумала — вернулся.
— Благоверный, кофе будешь? — Настя грохнула турку на плиту.
— Не откажусь. — Виктор протянул к плите красные от холода руки.
— Вот-вот! Хоть клей, да налей. Мог бы из приличия и отказаться. Поднял ни свет, ни заря…
— Настюха, а ты с детства по утрам ворчишь, или только со мной начала?
— Успокойся, с детства. — Она потянулась, сладко, как котенок, прищурившись. Халатик распахнулся. — Глаза сломаешь! — Она прижала разъехавшиеся в стороны полы. — Следи за кофе, а я в душ.
Вернулась посвежевшей, теперь в глазах, как обычно, играли бесенята.
Виктор успел разлить по чашкам кофе и приготовить бутерброды.
— Хозяйственный ты у меня мужик. Жалко, поздно это выясняется. — Настя с ногами забралась на Угловой диван.
— Все веселишься? — Виктор присел на шаткий табурет, спиной к гудящей комфорке.
— А ты все страдаешь, доктор Фауст? — Настя отхлебнула кофе, закинула руку, нашла на полке пачку сигарет. — Будешь?
— Буду. У меня свои.
— Вот ты мне объясни. — Настя с наслаждением затянулась первой за день сигаретой. — Есть колбаса «Докторская». А почему нет сигарет «Санитарских»? Или водки «Акушер»?
— Не знаю. Что ты такая дерганая? Извини, я свалился, как снег на голову… Ты не одна? — Он кивнул на дверь спальни.
— В принципе или в данный момент? — Настя вскинула голову, и нерасчесанная прядка упала на лоб.
— В данный момент.
— Одна. А остальное тебя не волнует?
— Абсолютно.
— Хм. — Она наморщила носик. — Даже обидно. А у тебя как с медперсоналом?
— Этот этап уже закрыт. Мы с Мещеряковым ушли с острова.
— Бросили бедных психов на произвол судьбы?
— Нет. Клинику закрыли. Нет денег. Больных разбросали по району.
— А вы?
— Мы сидим в одном концерне. Здесь, в Москве.
— А там психов много?
— Там денег много. — Он достал из кармана конверт и положил перед Настей. — Потом посмотришь.
— Что там? А-ха! — Она приоткрыла конверт и неожиданно поджала губы. — И много?
— Полторы тысячи долларов. — Виктор опустил глаза. — Только без твоих дурацких выходок, я прошу. Возьми. У меня они не последние, а тебе пригодятся.
— Спасибочки! — Настя бросила конверт на подоконник. — А хорошо вы подкормились, как я погляжу. Сразу обратила внимание, изменился. Нет, ты всегда одеваться умел. Но сейчас что-то другое. Уверенность в себе какая-то, будто миллион выиграл. У баб на таких везунчиков нюх, ты учти. И много сознаний уже расширили? План, я надеюсь, выполняете? Опять у нас в животе будет пусто, зато сознание — впереди планеты всей?
Виктор грустно усмехнулся. Взгляд, как всегда, когда он начинал говорить о своем, сделался пустым.
— Вся проблема, Настя, в том, что все делаешь исключительно для себя. На кого и за что ты работаешь — не важно. Все, что ты открываешь, ты открываешь в себе и для себя. Мудрено? — встрепенулся он.
— Нет. Нормальный эгоизм, — пожала плечами Настя.
— Ты не права. Это тенденция. Сначала наука была элитарной и пыталась познать все. Потом наступил век Просвещения, когда попытались научить мыслить всех. Помнишь: «Мыслю — значит существую»? И пытались познать тайну коллективных состояний. Отсюда — и великие стройки, и марши у Бранденбургских ворот. — Он не глядя вытащил сигарету из пачки, прикурил. — А теперь век индивидуализма. Доступны практически любые знания, возможности для саморазвития — безграничны! И индивид должен познать сам себя, используя всю мощь науки и техники. Иначе какой в них смысл?
— А какой в этом смысл? — Настя зевнула, прикрыв рот ладошкой.
— Смысл в том, что круг замкнется, когда вновь объединятся просвещенные. Для них не будет индивидуальных тайн, они уже их раскрыли. Для них не будут загадкой коллективные состояния и психология масс. Потому что это элементарная физика хаоса, не более того. И посвященные вновь сделают науку тайной. А все тайны мироздания можно будет вновь описать в одной Книге: вопрос — ответ, символ — толкование, все просто и понятно, для умеющего понять. Вот и весь смысл.
— Ни фига не понятно, но сердцем чувствую — здорово! Дашь потом эту книжку почитать? Как бывшей жене. — Настя отвернулась к окну. — На улице холодно?
— Очень. Кстати, верни мне тетради.
— Какие? А, тот бред! Можешь забирать. Ой, стоп! Придется подождать. Папка уехал, а тетрадки у него в сейфе. Виктор, не горит же, да? Подожди недельку.
— Подлиза!
— А ты чокнутый! Только такой фанат, как ты, может припереться без звонка в такую рань и парить мозги. Уточняю, одинокой даме. Мамочка адресок дала?
Сразу же после развода Виктор уехал в клинику под Заволжском. Обменом двухкомнатной квартиры пришлось заниматься Насте, в отместку за это решила не давать свой новый адрес.
— Допустим.
