– Верно, но, насколько знаю, олени их счесывают. Ну, о
дерево или о землю. Понимаешь?
– Угу, – кивнул Ваня. – А если маленькие? Совсем
крохотулечные?
Обрадовавшись, что тема ветвистых украшений столь захватила
бедного психопата, я с энтузиазмом подхватила нить беседы:
– Ну зачем «почки» трогать? Пусть растут.
– Да?
– Конечно, ветвистые рога – украшение.
– Так считаете?
– Естественно.
– А по мне, так лучше, чтобы их не было.
– У оленей иное мнение на сей счет, – заулыбалась я. –
Кстати, знаешь, что сейчас вспомнила? Вроде зачатки рожек называются пантами,
они очень ценные, вот их как раз отрезают.
– Да ну? – изумился садовник.
– Точно, – ажиотированно закивала я. – Используют потом в
медицине для производства лекарства. Извини, забыла его название.
– Дорого стоит? – деловито осведомился Иван.
– Очень, – не имея никакого понятия о ценах на панты,
ответила я.
– Хоть это утешение, – шмыгнул носом садовник. – Может,
машину куплю. Впрочем, нет, комнату снимать придется, да и прокормиться надо,
пока новую работу отыщу.
– Рога очень важная вещь, – решила я вернуть реку беседы
назад в безопасное русло. Желает психопат про оленей говорить – пожалуйста,
поддержу тему. – Кстати, олени устают, особенно весной, и их укладывают в
клинику, проводят курс лечения витаминами. Людям тоже полезно перед летом
здоровье поправить. Не хочешь в санатории пожить?
– Там дорого!
– Не вопрос, все оплачу.
Иван осторожно пощупал свою макушку.
– Получается, мне Степку благодарить надо?
– Кого, голубчик?
– Прораба с шестого участка.
– Конечно, конечно, – предпочла согласиться я, – скажи ему
«спасибо».
– Получается, еще и денег огребу?
– Да-да.
– Может, ему один рог отдать?
– Точно, правильное решение.
– Продать на лекарство?
– Верно.
– Или подождать, пока сами отвалятся?
– Угу, ты умно придумал.
– А отрезать их больно?
– Молодец, хороший выход!
– Дарь Иванна, – потряс меня за плечо Ваня, – вы чего?
Я вздрогнула.
– Прости, Ванечка. О чем ты спрашивал?
– Отрезать рога больно?
– Что ты! Ветеринар делает олешкам инъекцию, – бурно
принялась я фантазировать. – Не стоит беспокоиться, лучше устраивайся на
диванчике, закрывай глазки. Баю-бай…
– Я об людях говорю, – уперся Иван. – Им рога как удаляют?
Под наркозом? Навроде зубов?
– Ваня, – потеряла я свое ангельское терпение, – у человека
не бывает рогов!
– Эх, Дарь Иванна! – со слезами в голосе воскликнул
садовник. – Вы такая наивная, чисто незабудка! До старости дожили, а про то,
как бабы мужьям изменяют, и не слыхивали?
В другой момент я бы не преминула возмутиться заявлением
садовника о дряхлости хозяйки, но сейчас голова оказалась занята иной
проблемой.
– Так вот о каких рогах ведешь речь! Значит, олени тут ни
при чем?
– Угу, – мрачно подтвердил Иван.
Во мне проснулся профессиональный педагог.
– Вот ты говоришь: «Я тысячу лет не ел мясо», но ведь на
самом деле это не так. Произнося фразу, ты просто преувеличиваешь свое чувство
голода…
– Я ничего такого не говорил! – возмутился Иван. – Слава
богу, не голодаю.
– У людей рогов нет! – рявкнула я. – Просто так болтают. У
мужей, чьи жены сходили налево, никаких внешних признаков не наблюдается.
– Небось под волосами прячут, – прошептал Иван, – или
ампутируют. Вы сами сказали – срезают и продают за хорошие деньги.
Я примолкла. Ситуация стала напоминать бородатый анекдот.
Помните его?
«К терапевту влетает потный пациент и с порога кричит:
– Доктор, я тяжело болен. Мне жена изменила, а рога не
растут.
– Не волнуйтесь, уважаемый, – усмехнулся врач, – это просто
шутка.
– Слава богу, – обрадовался дядька, – а я уж испугался, что
у меня в организме кальция не хватает».
Иван молча сел на диван и уставился в пол.
– Что за дурь тебе в голову пришла? – еле-еле удерживая себя
от желания стукнуть садовника по лбу, возмутилась я. – Никаких рогов не бывает.
И ты еще решил их продать… Слов нет, какое идиотство!
– А у меня отросли, – прошептал Иван. – Сначала весь вечер
макушка чесалась, а потом вроде немного перестала, значит, вылезли. Вот я и
подумал: Ирка изменила. Иначе с чего? Она Степке нравится.
– Мало ли кто кому по сердцу пришелся! – зашипела я. –
Раскинь-ка мозгами… Ты постоянно на участке. Так?
– Ага.
– Ира в доме.
– Угу.
– Когда и где ей тебе изменять? Ваня, приди в себя! Ты
кретин! – затопала я ногами. – Натуральная дубина стоеросовая! Немедленно тащи
чемодан назад! Где Ира?
– Она спит, – прошептал Иван, – я тишком ушел.
– Теперь так же возвращайся и забудь о дури!
– Дарь Иванна, – залепетал садовник, – вы не поняли.
– И разбираться не в чем! Ты дурак! Ира вне всяких
подозрений!
– Пусть по-вашему, – заныл садовник, – но рога-то… Как мне с
ними жить? Раз макушка чешется, значит, растут. Во, глядите…
Не успела я вновь начать возмущаться, как Иван наклонил
голову и раздвинул волосы.
– Видно?
– Мама! – подскочила я. – Рожки! Не рога, конечно, но очень
похоже. Откуда?
– Не знаю. Думал, от Ирки.
– Кретин!
– Не ругайтесь, лучше скажите, чего делать.
Я стала вновь завязывать кроссовки.
