— Пусть бы в банке брала, — еще больше злилась
старушка.
— Там процент платить надо, — отвечал неразумный
сын.
— Верно, а тебе и возвращать сумму не понадобится, —
качала головой Лидия Константиновна. — Одна была у меня невестка, Юлечка
любимая, остальные утки голодные, черви отвратительные!
Игорь вздыхал и уходил.
— Утки птицы, — однажды встряла в беседу
Катя, — у них же крылья есть!
Бабушка повернулась к внучке и зло рявкнула:
— У этих нет! У них лишь три горла имеется! Потом Лидия
Константиновна спохватилась, обняла внучку и быстро сказала:
— Прости, маленькая. Просто я очень любила твою маму.
Глава 4
Одним словом, никого не удивил приход Евгении на свадьбу.
Быстро положив сверток на специально отведенный для подарков столик, бывшая
мачеха шлепнулась на стул около Кати и спросила:
— Чего куксишься?
— Голова болит, — отвернулась девочка.
Из всех папиных жен спокойно общаться Катя могла лишь с
Тамарой. Нину девочка не помнила, Евгению просто не переносила. Впрочем,
экс-супруга Игоря платила падчерице тем же, она старалась не замечать дочь
мужа. Но сейчас Женя решила быть милой.
— Надеюсь, тут свободно? — улыбнулась она.
— Угу, — кивнула Катя.
Хоть бабушка и велела внучке во время церемонии изображать
на лице радость, но Катя никак не могла заставить себя улыбаться.
— Ну и славно, — засмеялась Женя. Она выпила
стопку водки, потерла руки и деловито спросила:
— Салат свежий, не пробовала? Какой вкуснее, оливье или
с рыбой?
— Не знаю, — процедила Катя.
— Сама что ела?
— Ничего, — пожала плечами девочка.
— Брезгуешь, — радостно констатировала Женя и
снова влила в себя порцию «беленькой». — И правильно!
— Просто не хочу.
— Сонька не нравится?
— Нормально.
— А по-моему, лахудра, — припечатала Евгения,
опрокинула очередной стопарик, а затем принялась жадно поглощать разносолы.
Вскоре Катя с легкой брезгливостью отметила: бывшая жена
папы, похоже, наклюкалась. Собственно, пребывая еще в роли «мамочки», она в
последнее время сильно увлеклась алкоголем. Что, впрочем, не помешало ей
удрапать от вполне положительного Игоря к какому-то спортсмену. Нет, бабушка
права, подумала Катя, в жизни папы имелась лишь одна нормальная женщина —
Юлечка.
— А где жаба? — неожиданно поинтересовалась Женя
и, икнув, снова глотнула горячительного, на этот раз приложившись к коньяку.
— Ты о ком? — удивилась Катя.
— О Лидке, — заплетающимся языком пробормотала
бывшая мачеха.
Катя заморгала, и Евгения уточнила:
— О мамахене Игорьковой, о лягушке и змее в одном
флаконе. Вот уж в чем Соньке не позавидовать — сожрет ее Лидка, как нас всех
схарчила. Пережует и выплюнет. А Игоряха, маменькин сынок…
— Не смей так говорить о бабуле! — взвилась
Катя. — Сама ты жаба!
Вообще-то Катюша достаточно хорошо воспитанная девочка, она
отлично знает, какие слова не следует говорить взрослым. Но у младшей Тришкиной
сильно развито самолюбие, она никому не позволит себя обидеть, а тем более —
оскорблять обожаемую бабусю!
— Молчи, шмакодявка! — распахнула глаза, под
которыми размазалась, тушь, Женя. — Рот захлопни!
— Сама заткнись! — пошла в бой Катя.
— Ишь, разошлась «доченька», — прошипела Женя и
наступила шпилькой на мысок замшевой туфельки Кати. — Получи, маленькая
дрянь! Господи, сколько времени мне хотелось тебе по морде надавать… Только
примечу твою кислую рожу, ладонь так и начинала чесаться! Ты, Катька, сучка!
Очень хорошо знаю, что ты жабе про меня брехала. На, жри!
Женя схватила салатницу и вытряхнула ее содержимое Кате на
колени. Девочка молча дернула обидчицу за юбку. Тонкий шелк лопнул, получилась
здоровенная дырка, от которой в разные стороны побежали «дорожки».
Женя заорала.
Ее звонкий голос перекрыл речь тамады, гости начали
озираться. Лидия Константиновна, зорко следившая за официантами, кинулась к
скандалистке.
— Катюша, что случилось? — спросила она у внучки.
— Ерунда, — тихо ответила девочка.
— Господи, ты уронила на себя тарелку!
— Пустяк.
— Сейчас уберут, — засуетилась бабуся.
— Эта шлюшка порвала мне юбку, — зашипела Женя,
тряся перед бывшей свекровью полой испорченной вещи.
— Евгения, успокойся, — сухо сказала Лидия
Константиновна.
— Знаете, сколько костюмчик стоил? Дорогой прикид был,
пока ваша внученька не постаралась: дернула со всей дури, вот ему и капут
пришел.
— Как тебе только не стыдно! — с чувством
произнесла Лидия Константиновна. — Небось за гвоздь зацепилась.
— Да вы у макаки этой сами поинтересуйтесь, —
пошла вразнос Женя. — А ну отвечай, обезьяна, кто мне юбку изуродовал?
— Я, — твердо ответила Катя. — И еще раз с
удовольствием то же самое проделаю. Сейчас заодно и кофту твою в лапшу изрежу!
— Слыхали? — торжествующе уперла руки в бока
Женя. — Во нахалка, даже не отрицает!
Лидия Константиновна всплеснула руками:
— Катенька! Неужто правда?
— Да, — сквозь зубы ответила девочка.
— Уж не выпила ли ты спиртного? — испугалась
бабушка.
— Нет.
— Немедленно извинись перед Женей, — велела Лидия
Константиновна, — а потом сбегай в гардероб да принеси мой палантин, пусть
Евгения им прикроется. Очень стыдно.
— Да, — закивала бывшая жена Тришкина и вдруг
скомандовала, заикаясь от переизбытка то ли злости, то ли алкоголя в крови:
— На к-к-колени, м-м-мерзавка!
— И не подумаю! — вскочила на ноги Катя.
— Внученька…
— Молчи, бабуля!
— Катерина! Как ты разговариваешь со мной? — оторопела
Лидия Константиновна.
