Улегшись на живот за гребнем крыши, Таран наблюдал за происходящим. Должно быть, Грифон оповестил по телефону свою команду, потому что народ, собравшийся вокруг поселка, пришел в движение. Запрыгивая в машины, боевики мчались за одиноким «Ланосом», выдающим свое местонахождение пыльным шлейфом.
Околица опустела, возле лесополосы не осталось ни души. Караулившие там бандиты тоже явились не пешком, потому что за деревьями промелькнули силуэты двух микроавтобусов. Н-да, серьезные силы стянул Грифон. Удастся ли Сашку прорваться? Это было бы просто замечательно!
Рыская из стороны в сторону, «Ланос» стремительно сближался с черными джипами. Высыпавшие оттуда автоматчики пока не стреляли. То ли опасались попасть в мифическую взрывчатку, то ли хотели взять водителя живым. Должно быть, Грифон не сомневался, что за рулем сидит Таран. Зигзаги точки, выписываемые на экране ноутбука, являлись лучшим тому подтверждением.
Почти поравнявшись с джипами, «Ланос» совершил неожиданный маневр и, заложив вираж, протаранил дощатый забор, которым была обнесена территория поселка. Видать, Сашок совсем ошалел от страха. Увидев отряд вооруженных людей, он решил, что все бандиты Курганска явились сюда по его душу.
* * *
Затрещали, захлопали запоздалые выстрелы. Выруливший на дамбу «Ланос» разгонялся все быстрее. Развернуть джипы было не успеть. Остальные машины еще только подъезжали к главной дороге.
«Уйдет», – решил Таран и ошибся.
По беглецам били из пяти-шести стволов одновременно. Вильнув, «Ланос» оторвался от земли и, постепенно заваливаясь набок, полетел в карьер. Удар о водную поверхность прозвучал как пушечный выстрел. Туда, где взметнулся белый столб воды, бежали боевики. Их голоса звучали не громче комариного писка.
Осмотревшись по сторонам, Таран увидел местных жителей, высыпавших на огороды. Один мужик даже взобрался на соседнюю крышу.
– Видал, что творят, бандюки? – крикнул он.
– Не приведи господи, – отозвался Таран. – Ну и времена пошли.
– И это на Пасху, – сокрушался мужик. – В церквах колокола звонят, а они воюют. Не по-христиански.
Прислушавшись, Таран действительно различил торжественный перезвон, доносящийся издалека. Полдень. Светлое воскресенье в разгаре.
– Христос воскрес! – весело крикнул Таран, прежде чем спрыгнуть с крыши.
Наверное, его все-таки хранил бог. А как же иначе, если он жив и двадцать миллионов целы. Пока ребятишки Грифона будут нырять за кейсом в глубоком, холодном карьере, Таран с Аленой сто раз успеет убраться из поселка.
Кстати, где Алена? Почему молчит? Куда она запропастилась?
Похолодев, Таран бросился в дом. Алена лежала возле самого порога, некрасиво разбросав ноги. Вокруг ее расколотой головы растеклась лужа крови, перепачкавшая разметавшиеся волосы. Они больше не были светло-русыми.
«Зачем я погрозил ей кулаком на прощание? – спросил себя Таран, опускаясь на колено. – Хотя бы обнял, что ли… Поздно».
Правая рука девушки была почти перерублена топором. На левой руке не хватало двух пальцев. Остальными она сжимала оторванную ручку кейса. Очень сильными оказались эти три тоненьких девичьих пальчика. Таран велел Алене охранять добро, и она продолжала делать это даже после смерти. Люди неправы, когда говорят: «Верная, как собака». Нужно говорить: «Верная, как влюбленная женщина».
Колокольный звон стих. Таран попробовал отнять у Алены эту дурацкую, никому не нужную ручку и не сумел. Тогда он встал и стал искать зажигалку. Карманов было так много. Он шарил по ним, смотрел на Алену и слышал ее голос.
Утонуть боюсь. Холодно, темно и ни звука…
Зажигалка нашлась в руке. Таран и сам не заметил, как ее достал. Тогда он занялся поисками сигарет.
Алена наблюдала за ним полузакрытыми глазами.
Лучше сгореть. Очень больно, зато быстро.
– Тебе не будет больно, девочка, – прошептал Таран. – Уже не будет. Все позади.
Прикурив, он вытер заслезившиеся глаза. Такой едкий дым у этих сигарет! Но курить охота, ох, как курить охота…
Приблизившись к кипе газет для растопки, Таран щелкнул зажигалкой. Немного постоял, наблюдая за тем, как удлиняются языки пламени. Подошел к Алене, наклонился, закрыл ей глаза.
Не смотри, девочка. Не смотри и не бойся. Ты ведь смелая, правда? Самая смелая на свете.
Бросив окурок, Таран забросил на плечо сумку, покинул дом и размеренно зашагал в направлении лесополосы. Дыма уже не было, а глаза все слезились и слезились. Приходилось то и дело тереть их кулаком. Неудивительно, что поселок Таран покинул с красными, как у пожарника, глазами.
Но огонь тушили другие. Когда Таран был далеко от пожара и от суматохи вокруг него.
* * *
И снова солнце клонилось к закату, и снова потянуло вечерней прохладой, и небо окрасилось в алый цвет, который поэты непременно сравнили бы с пламенем или кровью.
Но Таран не был поэтом, и ему не хотелось думать ни о пламени, ни о крови. За несколько часов он отшагал километров двадцать с гаком и радовался тому, что устал. Человеку необходимо как следует вымотаться, чтобы уснуть крепким сном и забыться до утра. А если этому человеку все же будет не до сна, он всегда может воспользоваться лучшим в мире успокоительным средством.
– Упасть, уснуть и не видеть снов, – пробормотал Таран, сворачивая пробку с бутылки. – Ты чего-то недопонял, братишка Гамлет. Неправильный у тебя был девиз. На кой хрен сдались эти сны? Много тебе показывали в них приятного?
Глотнув из горлышка, Таран стал неспешно доставать из сумки остальное. Две бутылки водки, полуторалитровка воды, случайно завалявшийся пакетик сушеных кальмаров, распечатанный блок сигарет. Остатки пиршества.
Когда все это было аккуратнейшим образом разложено на пакете, Таран достал из сумки второй свитер и поддел его под куртку. Затем натянул на ноги дополнительную пару носков. Ночью в лесу будет холодновато, а разводить костер не хотелось. Таран видеть не мог пляшущих языков пламени. И зажигалка, как заколдованная, постоянно терялась в карманах.
Обнаружив ее на пакете, Таран закурил и сделал два глотка из водочной бутылки.
– Жаль, что мы не умеем воскресать, сестрица Аленушка, – произнес он, морщась. – Не дано. Убивать и умирать – всегда пожалуйста, а воскресать – шиш. Обидно, сестренка, да?
Алена не ответила. Лес молчал…
Когда Таран прикончил первую бутылку, было уже совсем темно. Он потянулся за водой, но тут зазвонил телефон. Глянув на номер, Таран поднес мобильник к уху:
– Привет, Шестипалый.
– Ты почему не брал трубку? – спросил Шестипалый с угрозой.
– Вот, взял, – сказал Таран.
– Слинять с общаком решил? Говори прямо, не выкаблучивайся. Мне Грифон все про твои подвиги сообщил.
