Ирина беседовала со священником, держа в руке листок бумаги, очевидно только что полученный от него. Беседа, впрочем, была односторонней – женщина, стоя вполоборота к Александре, смотрела на священника, порывалась что-то сказать, но каждый раз сдерживалась, а он негромко говорил. Наконец Ирина склонила голову, словно в знак благодарности, повернулась и пошла прямо на Александру. Та отступила на шаг, молодая женщина прошла в дверь, задев ее краем свисавшей с плеча сумки. Александра тихо окликнула ее, иначе Ирина так и ушла бы, ничего не заметив.
– Я на одну минуту, – сказала Александра, глядя в лицо молодой женщине, застывшее и приобретшее безжизненный восковой оттенок. Даже статуи святых в храме выглядели более одушевленными. – Подождите меня, прошу вас! Мне нужно кое-что вам сказать…
Ирина, не ответив, медленно пошла прочь по проходу, к двери. Ждать времени не было: сзади уже выросла небольшая очередь из людей, также желавших попасть в ризницу.
Священник, едва взглянув на Александру, молча, ни о чем не спрашивая, протянул ей лист бумаги. Художница помедлила мгновение, прежде чем его принять.
– Вы нашли сведения о Марии Гдынской? – спросила она, хотя прекрасно понимала, что в противном случае никакой выписки не получила бы. Но Александра рассчитывала услышать что-то еще, кроме сухих фактов.
– Нашел, она была прихожанкой нашего храма. – Священник говорил сдержанно, смотрел на нее испытующе. В его взгляде читался вопрос, которого Александра не понимала. – Я выписал для вас все, что можно было узнать в приходских книгах, – после паузы продолжал он. – Собственно, немного. Она была здесь крещена, здесь есть и отметка о ее смерти. Здесь крещен и ее сын.
– Спасибо. – Александра взяла наконец бумагу. – Спасибо огромное. Я хотела еще спросить вас, хотя понимаю, навряд ли такие сведения можно дать с ходу… Не было ли в церкви в те годы, когда Мария была еще жива, прихожанина по имени Тристан? Имя редкое, оно могло запомниться…
– Впервые слышу о нем, – все так же сдержанно ответил священник. – Женщина, о которой вы наводили справку, умерла в восемьдесят пятом году… Я здесь появился намного позже.
Поняв, что больше ей ничего не узнать, Александра поблагодарила, попрощалась и вышла из ризницы. Оглядев храм, она не увидела ни Ирины, ни Игоря с Георгием. Женщина заторопилась к выходу в надежде, что встретит всех троих во дворе.
Ни скульптора, ни заказчика снаружи не оказалось. Остановившись на крыльце и оглядывая двор, Александра убедилась, что мужчины ушли. «Надеюсь, Игорь на этот раз не промахнулся с эскизом, – думала она, рассматривая редеющую толпу. – Может быть, поехал на вокзал с Георгием, чтобы уговорить его по дороге… Но где же, однако, Ирина?»
Отсутствие молодой женщины и странность ее поведения, подмеченная во время мессы, волновали Александру все сильнее. «Не случилось ли чего за ночь? Быть может, Виктор Андреевич скончался? На ней лица не было, особенно когда она выходила из ризницы…»
Двор почти опустел, и ее взгляду открылся вид на голубую ель, прикрывшую ветвями скамейку. В тени художница заметила одиноко сидящую фигуру.
…Ирина едва повернула голову, когда Александра уселась рядом на скамью со словами:
– Как хорошо, что вы меня дождались! Я хотела спросить вас кое о чем важном…
Художница осеклась. На языке у нее вертелся вопрос, она твердо решила спросить о настоящем местонахождении Ивана, но видела, что молодая женщина вне себя от волнения. Бумагу, выданную в ризнице, Ирина все еще сжимала в руке.
– Вы узнали что-то? – спросила Александра, помедлив. – Вам дали справку? Иван был крещен здесь?
– Что? – вздрогнув, переспросила та, напряженно глядя Александре в лицо, словно художница заговорила на незнакомом языке. – А, да…
Сложив бумагу, Ирина опустила ее в карман плаща. Провела по лбу ладонью, тряхнула головой и посмотрела на собеседницу уже более осмысленным взглядом:
– Справку мне дали. Я пойду, нет времени совсем.
– Я хотела кое-что с вами выяснить, – остановила ее Александра. – Вы уверены, что Иван не менял место работы в Париже? Вы полностью в курсе его перемещений?
Повисла очередная пауза. Задержав на художнице непроницаемый взгляд, Ирина медленно проговорила:
– Какое это имеет значение?
– Очень большое, – отчаянно волнуясь, Александра старалась сохранять спокойный рассудительный тон. – Быть может, он сейчас работает вовсе не на тот театр. А если он вдруг исчезнет, перестанет отвечать на ваши звонки, звонить сам – как вы его отыщете?
Лицо молодой женщины слегка прояснилось:
– Ах, это… Ну, теперь не имеет никакого значения, где он работает. Иван возвращается, он приезжает на днях.
– В самом деле?! – воскликнула потрясенная известием Александра. – Что же его сподвигло вернуться?
– Виктор Андреевич совсем плох, – хладнокровно ответила молодая женщина. Она как будто совсем избавилась от гнетущего настроения, с которым вышла из церкви. – Слег и никого не узнает. Нина приехала и остолбенела. – На губах Ирины мелькнула бледная улыбка: – Если он не придет в себя, рассчитывать ей не на что. Завещание сделано на Ивана, другого не было. Я бы знала, если бы он изменил условия! Так она и не дождалась своего часа, все ее планы рухнули! Теперь он в бессознательном состоянии, поздно! Я немедленно позвонила мужу, и он сказал, что все бросает, пройдет через все штрафы и бюрократические преграды, которые ему грозят, и через два-три дня любой ценой будет здесь. Нина старалась напрасно!
– Ваш муж может опоздать… – Александра, обескураженная злорадством Ирины, невольно заговорила с укоризной, хотя обычно избегала осуждать кого-то: – Он слишком долго собирался.
– Главное, приедет! – Глаза Ирины светились воодушевлением, на впалых щеках появился легкий румянец.
– Ну что ж… Значит, ниша больше не нужна? – окончательно растерявшись, спросила Александра.
– Ниша? – Молодая женщина порылась в сумочке и, вытащив кошелек, протянула художнице деньги: – Заплатите автору, пусть ниша побудет у него, как-нибудь заберем. Потом. Конечно, не нужна, это был глупый каприз старика. Ребяческая выходка. Нина, чем потакать его фантазиям, лучше бы позаботилась как следует о завещании! Но ей больше нравилось сживать меня со свету… Вот и посмотрим теперь… Теперь увидим!
Торжествующе улыбнувшись напоследок, Ирина поднялась и торопливо пошла к воротам. Александра, встав со скамейки, провожала ее взглядом до тех пор, пока не потеряла из виду.
«Так значит, он приедет… – только одна эта мысль и вертелась у нее в голове, Александра не в силах была додумать ее до конца. – Иван приедет, и все предположения о том, что он попал в беду, неверны. Все закончено!»
Она медленно двинулась к воротам, продолжая раздумывать над услышанным. «Ну что ж, все к лучшему! Чего еще желать, кроме того, чтобы Иван успел проститься с отцом? Главное, он едет… Беда только в том, что несчастный старик очень плох и может даже не осознать, что сын вернулся. Дотянуть до последнего момента из-за какой-то глупой обиды, как сказала Нина, из-за каких-то бумажных дел, которые можно было уладить, другие же улаживают! Но все-таки, зачем Ирина лгала, где именно они работали? Какая старику была разница, в этом театре они подвизались или в другом? В другом бы даже лучше, чем в этом, Виктора Андреевича как раз шокировало варьете. Можно было произнести любое название, а они остановились на довольно рискованном… Обычно люди лгут себе на пользу, а эти во вред…»
