Но он уже не смотрел на нее и не прочел по губам последних слов. Отвернувшись, тяжело опираясь дрожащей рукой о палку, хозяин квартиры побрел прочь по коридору и скрылся за дверью своей комнаты.
Женщина, потрясенная этим кратким разговором, осталась стоять на пороге. Она не собиралась больше прятаться, раз Виктор Андреевич ее уже видел. «Немедленно ухожу, – решила Александра. – Вру я так неуклюже, что не обманула даже старого больного человека, который к тому же ничего не слышит!»
Она сделала несколько шагов по коридору и остановилась возле приоткрытой двери, за которой виднелась укрепленная на четырех железных ножках кухонная раковина – старая, с отбитой эмалью, едва ли не ровесница той, что обитала в ее мансарде. Толкнув дверь, Александра рассчитывала обнаружить в кухне Ирину: голоса споривших женщин доносились, как ей показалось, именно отсюда.
Но Ирины в помещении, довольно просторном и сильно запущенном, не оказалось. У окна, узкого и давно не мытого, стояла Нина и, склонившись над беленьким столиком, резала на доске овощи. Приготовленная кастрюля ожидала рядом. Нож так и мелькал в маленьких сильных руках, со стуком и щелканьем разрезая сырую крепкую плоть багровой свеклы. Женщина подняла голову и неожиданно приветливо улыбнулась растерявшейся Александре:
– А я знала, что вы еще не ушли. Когда бы вы успели мимо нас проскочить? Она все врет. Все время!
– Где Ирина? – преодолевая неловкость, поинтересовалась художница.
– Я ее в аптеку дежурную послала. Лекарство кончилось. – Нина положила нож на доску и, сполоснув над раковиной окрашенные свекольным соком руки, вытерла их полотенцем. – Хоть какую-то пользу принесет. Вы с нею не подруги, значит?
– Мы не знакомы почти. – Александра горячо желала уйти, но медлила. Что-то удерживало ее в этой большой запущенной квартире, все сильнее тревожило и настораживало – и дело было уже не в испорченном заказе.
– Как же она вас нашла? – Женщина подошла почти вплотную. – Откуда вы вдруг взялись?
Художница, теряясь от такого напора, собралась было повторить отрепетированную историю, но Нина остановила ее решительным жестом:
– Ладно, здесь не место для разговоров, сейчас Ирина вернется. Пойдемте, поздно уже! Не то метро закроют!
– Мне в метро не нужно, – ответила Александра, все же следуя за Ниной к входной двери.
Та сняла с вешалки пальто гостьи и буквально впихнула его ей в руки:
– Все равно я вас провожу! Подождите!
Женщина нырнула в дверь, за которой скрылся хозяин квартиры, и с минуту было тихо. Голосов Александра не слышала. Вновь появившись, Нина с раскрасневшимся лицом объявила:
– Велела ему спать. Виктору нервничать нельзя, а эта негодяйка заставляет его переживать… Скоро добьется своего, загонит старика в гроб. Идемте!
Накинув пальто, Александра подчинилась настойчивому приглашению. Дожидаться Ирину не стоило – им нечего было друг другу сказать. Выслушивать жалобы молодой женщины на капризного свекра и подозрительную бывшую сиделку Александра больше не желала. Ее манило выслушать противоположную сторону, а Нина явно намеревалась высказаться.
Женщины вышли из подъезда и остановились, глядя друг на друга.
– Вы на машине или рядом где-то живете? – спросила Нина.
– Живу неподалеку, – сдержанно ответила Александра.
– Счастливица вы! Жить в центре не каждый может себе позволить! Я вот существую в комнате на окраине, туда ехать часа два.
– Значит, вам надо торопиться. – Художница вынула из кармана часы с оторванным ремешком и, поднеся их к свету фонаря, взглянула на циферблат. – Почти полночь.
– Ничего… Главное, в метро попасть, дальше уж все равно пешком… – отмахнулась Нина. – Пойдемте потихоньку к «Тургеневской»… Мне вам кое-что сказать надо…
Но, когда они двинулись по переулку в сторону бульвара, Нина внезапно сделалась молчаливой. Она не торопилась заговорить первой, а словно выжидала, не сделает ли это Александра, – такое впечатление создалось у художницы. «Если она так и будет играть в молчанку, мы расстанемся ни с чем!»
Эта мысль на удивление расстраивала ее. Александра повторяла про себя, что сделала все возможное, чтобы исправить ситуацию с испорченным заказом. В кратчайшие сроки нашла отличного мастера, помогла клиентке оправдаться перед свекром… Но на душе у нее было нелегко. Взгляд больного старика, отчаявшийся, жалкий и вместе с тем полный жгучей ненависти и надежды, немо задал ей некий вопрос, который она никак не могла понять…
Нина остановилась, не доходя до бульвара нескольких метров. В шаге от нее из водосточной трубы бежала тонкая струйка талой воды, время от времени, обрызгивая ей плечо. Женщина этого не замечала. Она в упор смотрела на Александру. Та не выдержала:
– Ну что же? Мне-то нечего вам сказать. Это вы обещали…
– А я пытаюсь понять… – Нина заговорила неожиданно весело, словно ситуация ее смешила. – Вы правду говорите или обманываете? Ведь вот знаю, что обманываете, и Виктор все сразу понял. Но у вас такой честный вид… даже удивительно!
Александра, замешкавшись на миг, все же ответила:
– Я говорю правду. Мы с Ириной не подруги. Я ее сегодня впервые увидела.
– Может, и так… – Нина испытующе смотрела ей в лицо. – Но в остальном-то? Касательно ниши вы не можете говорить правду.
– Почему это? – Александра с вызовом подняла подбородок. Самоуверенный тон собеседницы ее возмущал.
– Вы наговорили бедняге, что ниша в порядке, ее на днях ваш знакомый привезет… А ниши-то никакой в помине нет. Давно уже!
У художницы бешено заколотилось сердце.
Перебарывая внезапно нахлынувшую дурноту, она пробормотала:
– Ниша есть, вы ошибаетесь. Я видела ее своими глазами.
Нина предостерегающе подняла руку:
– Неправда!
– А я говорю вам, ниша будет в Москве через несколько дней… – упорствовала Александра, впрочем, уже без энтузиазма.
Она поняла теперь значение жгучих ненавидящих взглядов, которые бросал старик на невестку, смысл выпада, направленного против нее самой. У нее запылали щеки, их не остужала даже ночная прохлада. Собеседница явно уловила прозвучавшую в ее сникающем тоне нерешительность и добавила уже более мирно:
– Вы не виноваты, это она наверняка вас подговорила! Так я и Виктору сказала. Ведь она научила вас, как врать?
Александра промолчала. «Надо просто повернуться и уйти, не продолжать разговор! – думала она, оглядывая пустой переулок, сказочно освещенный, лоснящийся от сырости бульвар, по которому проходили редкие прохожие. – Я не имею права подставлять заказчицу, не стоит вникать в эту историю. Мало ли что здесь творится? Ирина действительно соврала старику и меня заставила врать…»
Нина как будто улавливала ход ее смятенных мыслей. Спокойно, уже без тени прежнего напора, она пояснила:
