– Говори быстрей.
– Пи-пи-пи-пи-пи.
– Это все?
– Нет.
– Иван, ты способен изъясняться по-человечески?
– Так вроде нормально слова произношу.
– Но очень медленно!
– Уж как умею, – обиделся садовник, – могу и
вовсе замолчать!
– Что еще сообщила тетка?
– Пи-пи-пи-пи-пи…
– Дальше!
– «Немедленно возвращайся к жене, мерзавец! Если адрес
забыл, напоминаю! Строгинский бульвар…»
– Это все?
– Не-а.
– Что еще?
– «Мерзавец! Водить меня за нос надумал! Второй раз
другим представляешься! Ну ничего, мало тебе не покажется».
Пи-пи-пи-пи-пи, – бойко ответил Иван. – Вот теперь все!
Я вскочила с дивана.
– А ну, быстро запиши мне координаты хулиганки на
бумаге! Тот адрес, что она тебе назвала!
– Зачем?
– Хватит задавать дурацкие вопросы! – воскликнула
я, кидаясь к себе в комнату.
Ну, сейчас поеду на Строгинский бульвар, который находится
недалеко от Ново-Рижского шоссе, поднимусь в квартиру к нахалке и узнаю, по
какому праву она хамит людям по телефону и отчего называет себя родственницей
Александра Михайловича Дегтярева.
Несмотря на снегопад и темень, «Пежо» добрался до серой
бетонной башни очень быстро, на первом этаже тут находился зоомагазин, и я
решила, поскандалив с хулиганкой, купить нашей стае всяких вкусностей.
Дверь нужной мне квартиры распахнулась без всяких вопросов,
на пороге показалась женщина лет пятидесяти. Тонкая, худющая – кожа и
кости, – куталась в грязноватый байковый халат, ноги-спички впихнуты в
драные тапки, седые сальные волосы стянуты на затылке резинкой.
– Вам кого? – голосом, начисто лишенным каких бы
то ни было эмоций, спросила она.
– Тебя, – прищурилась я.
– Вы кто?
– Даша Васильева.
– Мы знакомы?
– Нет, но сейчас представимся друг другу. Кстати,
совсем недавно вели милую беседу.
– Со мной? – словно сухая трава под ветром,
прошелестела незнакомка.
– Ага. Ты звонила нам домой.
– Я?
– Нечего прикидываться! Назвалась женой Александра
Михайловича Дегтярева, ругалась… Кто дал право…
Хозяйка побледнела и, нервно оглянувшись, зашептала:
– Умоляю, уйдите.
– Значит, это ты!
– Пожалуйста, спуститесь вниз.
– Как бы не так! – обозлилась я. – Впрочем,
ладно, временно покину квартиру, но вернусь сюда вместе с милицией!
Незнакомка позеленела, раскрыла рот, и тут в прихожую вышла
другая женщина, полная, растрепанная и тоже в байковом халате.
– Вам че надо? – с места в карьер налетела она на
меня.
Я тут же узнала голос, мне звонила не худая баба, а эта
толстуха. Решив, несмотря ни на что, выяснить, откуда она раздобыла наш
телефон, я уперла левую руку в бок, открыла рот и… тут увидела лицо худышки.
Тощая, жердеобразная фигура маячила за жирной тумбой. На
лице пятидесятилетней особы запечатлелось такое отчаяние, что все заготовленные
слова застряли у меня в горле. Маленькая щуплая ручонка была крепко прижата ко
рту – незнакомка явно молила о молчании.
– Ошибка вышла, – выдавила я из себя, – ищу
Петровых… Таню и Катю.
– И не фиг людей беспокоить, – завелась
толстуха, – приперлась, влезла! Нету тут таких, отродясь не квартировали!
А ты, Лидка, куда глядишь? За каким хреном двери распахиваешь? В Москве живем,
тут кругом сволочь одна или воры!
– Прости, тетя Клава, – прошептала Лида, –
случайно вышло, руки сами дверку распахнули.
– Дура ты, – рявкнула Клава, – а вам
прощевайте, шукайте Петровых в другом месте, здесь их точно нет, тут мы живем,
Ивановы. Я с Лидкой! Ну, че стоишь, выпихивай ее!
Я сделала шаг назад. В Ложкино, конечно, звонила Клава, ее
гнусавый тембр не спутаешь с другим. Но отчего Лида перепугана до смерти? С
какой стати, стоя за спиной хамоватой родственницы, прижимает пальцы к губам и
умоляюще глядит на меня? И при чем тут Александр Михайлович?
Из глубины квартиры донесся телефонный звонок, Клава
развернулась и ушла, бросив на ходу:
– Дверь не забудь запереть хорошенько.
– Спасибо, – зашептала Лида, – похоже, вы
хороший человек, пожалуйста, уходите, иначе мне очень плохо придется.
– Откуда ты знаешь Дегтярева?
Лида окончательно пришла в замешательство:
– Кого?
– Не кривляйся, имя Александра Михайловича тебе отлично
знакомо!
– Он… да… а… нет, – залепетала тетка, –
уходите скорее, сейчас Клава вернется, и такое приключится, что и подумать
страшно.
– Лидка, – донеслось из коридора, – вход
затворила?
– Не уйду, пока не объяснитесь! – прошипела я.
По щеке Лиды поползла слеза, мне стало не по себе, на языке
уже завертелось: «Ладно, прощайте», – но тут хозяйка в полуобморочном
состоянии пролепетала:
– Езжайте вниз, там зоомагазин открыт, подождите меня в
тепле, скоро спущусь.
Я молча кивнула и направилась к лифту.
