– Боюсь, покажусь вам неподходящей для него
партией, – спокойно ответила я, – насколько мне известно, отец мой
никогда не регистрировал брак с женщиной, родившей ему ребенка. Если честно, то
никаких особых подробностей ни о нем, ни о матери не знаю. Мама умерла, когда я
еще не умела разговаривать, жив ли папа, не знаю, никогда с ним не встречалась.
Меня воспитывала бабушка Афанасия, она не желала рассказывать ни о своей
дочери, ни о несостоявшемся зяте. Иногда, правда, бабуля проговаривалась, и
кое-что проскальзывало в ее речах, из чего я сделала заключение: мама была не
слишком крепкого здоровья, она произвела на свет девочку, а потом скончалась. И
это все.
– Надо же! – всплеснула руками Евдокия
Семеновна. – Вы с Сержиком созданы друг для друга, оба перенесли тяжелые
испытания. Ну, слушай! Мой муж, Иван Павлович Бордюг, был умница, талант…
Я поудобней устроилась на стуле, ну все, бабушка оседлала
коня воспоминаний, теперь главное – не перебивать ее, очень хорошо знаю, что
пожилые люди сразу никогда не начинают говорить на нужную тему, прежде им
необходимо рассказать свою биографию.
Не стану вас утомлять сведениями о том, где, когда и при
каких обстоятельствах встетились Дуся и Иван. Отмечу лишь, что быть женой
военного – нелегкая доля, и еще, если захочешь иметь супруга-генерала, начинать
придется с невесты солдата.
Дуся прошла вместе с Ваней по всем ступенькам служебной
лестницы, было в их совместной жизни многое, поездили по стране, помотались по
гарнизонам.
Достойной профессии Евдокия не имела, вернее, в кармане у
нее лежал диплом педагогического училища, но судьба частенько забрасывала
супружескую пару в такие места, где ни о школе, ни о детском саде никто и не
слыхивал. Дуся ни дня не работала педагогом и очень скоро забыла начатки
полученных в учебном заведении знаний, зато обрела иные, более полезные супруге
военного навыки. Переезды случались в ее жизни часто; когда дребезжащий
грузовик подвозил Дусю и Ваню к дому, где их ждала очередная оклеенная дешевыми
обоями голая комната, муж целовал жену и говорил:
– Побежал представляться начальству, ты уж тут сама!
Дусенька ласково кивала:
– Ступай, Ванечка, все хорошо.
Когда Иван Павлович к ночи вваливался в новое жилище, его
ждал горячий обед из трех блюд, на окнах трепыхались накрахмаленные занавески,
на подоконнике зеленели невесть откуда взявшиеся растения, со стола свисала
кружевная скатерть, а постель топорщилась свежим бельем.
И если судьба заносила семью в крохотный киргизский городок,
где не было и малейшего намека на магазин, а местное население не умело
говорить по-русски, обстановка в доме военного не менялась. А еще Дуся
моментально вскапывала огород, у нее был талант: воткнет в землю какую-то
палку, и она превращается в дерево, усыпанное фруктами. В общем, Ивану
Павловичу досталась отличная жена, но и муж старался изо всех сил. Он не пил,
не гулял, угождал начальству. Ясное дело, что столь ценного офицера не обходили
повышениями, и в конце концов семья Бордюг оказалась в Москве.
Глава 16
Первое время Дуся не верила собственному счастью. Они с Ваней
получили отличную квартиру, вокруг была не степь, не барханы, не безлюдная
пустыня, а огромный город с магазинами, театрами и кино. Дочку наконец-то можно
было нормально выкупать в ванне, и за продуктами не приходилось ехать полдня на
верблюде до ближайшего кишлака. Дуся расцвела, правда, ей в первый год
частенько снился один и тот же сон. Вот Ваня, пыльный, усталый, в выгоревшей
гимнастерке, входит в комнату и зявляет:
– Уезжаем. Машина в двадцать ноль ноль.
И Дуся начинает совершать отработанные действия: складывает
в дожидающиеся своего часа коробки домашний скарб, берет дочь, засовывает в
сумку бутылку с кипяченой водой, горшок, хватает кошку и лезет в прибывший
грузовик.
Видение было настолько четким, что Евдокия мгновенно
просыпалась, садилась на кровати, но, окинув взглядом спальню из карельской
березы, падала на пуховую подушку и замирала от счастья: она в Москве, дома, в
собственной квартире, в паспорте постоянная прописка, можно расслабиться,
переездов больше не предвидится.
Иван Павлович обожал жену и хотел вознаградить ее за годы
лишений, поэтому по любому поводу, а иногда и без оного, притаскивал любимой
подарки, в основном ювелирные изделия. Где Ваня брал украшения, Дуся не знала,
она плохо разбиралась в золоте и камнях, и откуда появляются колечки, не
спрашивала – ясное дело, муж их покупает в магазине.
Потом случилась не слишком приятная история. 9 Мая, в
очередную годовщину Победы, Дусенька вместе с Ваней отправилась на праздничный
концерт в Большой театр. Естественно, генеральша основательно подготовилась к
мероприятию. В ателье было сшито бархатное платье, а шею украсило замечательное
ожерелье из сапфиров, подаренное Ваней к 8 Марта. Колье еще ни разу не
показывалось в свете, и Евдокия радовалась, предвкушая эффект, какой она
произведет на ее лучшую подружку Нинель, тоже жену генерала. Конечно, дамы
дружили, частенько собирались вместе, перемывали кости окружающим, сплетничали
и ощущали себя почти родственницами, но, согласитесь, приятно быть на празднике
самой роскошной.
На концерт Евдокия прибыла в лучезарном настроении, которое
слегка испортилось при виде Нинели. На подруге оказалось платье, сшитое в том
же ателье, черное, бархатное, а в ушах покачивались замечательные серьги.
После первого отделения отправились в буфет. Ваня и Федор, муж
Нинели, отлучились покурить, дамы мирно болтали, лакомясь шоколадными
конфетами. Ничто не предвещало беды, и вдруг к Дусе подлетела худая до
безобразия тетка, облаченная в плохо сидящее, дешевое платье.
– Быстро отвечай, – завизжала она, тыча пальцем в сапфировое
ожерелье, обвивавшее шею Бордюг, – где взяла? А? Живо говори!
Дуся поперхнулась шоколадкой, а Нинель, вспыхнув огнем,
рявкнула:
– В чем дело?
– Не с тебя спрос, – взвизгнула хулиганка, –
с нее! Откуда камушки?
– Муж подарил, – растерянно ответила Дуся.
И тут психопатка накинулась на генеральшу, пытаясь сорвать с
ее шеи ожерелье. Евдокия закричала, она была основательно напугана, Нинель
заголосила, посетители буфета заволновались, из курилки прибежали генералы… В
общем, продолжения концерта Дуся не увидела, ее с мужем отвели в милицию в
качестве потерпевших.
Безумную тетку звали Зинаидой Пановой, она спокойно отдала
свой паспорт, сообщила домашний телефон и заявила:
– На шее у этой бабы колье, принадлежавшее моей матери.
Могу привести доказательства, если дрянь его снимет, то покажу секрет.
– Не затруднит ли вас дать мне на секунду
украшение? – очень вежливо попросил милиционер.
