– И вы милицию к Ивановой не вызывали? –
возмутилась я.
– Зачем? – разинула рот Рита.
– Ну как же! Рана на голове! В карточке написано: муж
избил!
Медсестра махнула рукой.
– У нас таких большинство! Позовешь ментов, да зря!
Пока органы приедут, парочка уже помирилась, и никто заявление подавать не
собирается! Знаешь, как нас ругают! Дескать, чего от важных дел оторвали, сами
в семье разберутся!
– Но Лида говорила Жанне про наркомана-грабителя!
– А в карточке стоит: муж избил. И ваще! Ее к нам из
травмы спустили, – не сдавалась Рита, – вот им-то и следовало ментов
вызывать. Ясно?
Я кивнула. Все понятно. В этой клинике врачам абсолютно
наплевать на больных, никто за ними особенно не следит, одни врачи приняли,
другим передали. У семи нянек дитя без глазу, только, думается мне, Рита права.
Никакого грабителя не было, это Сашка убил Клаву и ранил Лиду, а та, влюбленная
дурочка, сейчас выгораживает преступника, надеется небось, что супруг к ней
вернется.
– А где у вас склад? – переменила я тему
разговора.
– Внизу, за справочной, лестница, – ответила
медсестра, – во, черт, неймется им!
С этими словами девушка пошла к палате, у двери которой
тревожным красным светом замерцала круглая лампа.
Глава 10
Я спустилась на первый этаж и обнаружила табличку «Склад».
Сбоку была намалевана жирно-красная стрела, ее острие указывало в сторону
крутой лестницы, ведущей в подвал.
В узком длинном помещении с низко нависшим потолком стоял
пронизывающий холод, я побежала по выстланному желтой плиткой полу, повернула
налево, направо, налево, направо, налево, направо, налево… Наконец подвал
закончился, глаза увидели окошко в стене, а у него – парня в мятом спортивном
костюме и шлепках. Больной стоял ко мне спиной, загораживая служащей склада
обзор подвала. Ни он, ни кладовщица не заметили меня, парочка спокойно
продолжала давно, видно, начатый разговор.
– Ну че вредничаешь, – ныл парень, – дай
ботинки и куртку!
– Где справка о выписке? – проскрипело из
окна. – Знаю вас, прохиндеев, в магазин отправишься!
– На час всего отойду!
– Пропуск покажи от доктора.
– Есть бумажонка.
– Давай сюда!
– В палате забыл.
– Так сходи за ней.
– Далеко тащиться, дай одежду.
– Фиг тебе.
– Во жлобина.
– Поругайся еще, – пригрозила кладовщица, –
думаешь, на дуру напал? А то я не знаю, когда у нас выписка! И на улицу ща не
пускают, на часы глянь! В такую пору больные спят, а здоровые дома давно телик
глядят.
Парень сплюнул на пол, потом порылся в карманах, вытащил
пятьдесят рублей и швырнул бумажку в окно.
– На, держи свою справку.
– Это только ее половина, – не дрогнула женщина.
– Ваще офигела! Нету больше.
– Нет документа – нет одежды.
– Чтоб тебя разорвало.
– Вали в отделение, алкоголик!
– Сейчас ребят приведу, – пригрозил больной, –
вытащат из клетки и отмутузят, а еще главврачу пожалуемся, расскажем, как за
деньги пальто даешь!
– Ну, напугал, – засмеялась кладовщица, –
прямо трясусь вся! Это я главврачу про твои фокусы расскажу, видно, очень
больной, коли вечером за бутылкой понесся. Давай, мажь пятки салом, рви когти,
беги к начальству, примет с поцелуями.
Раздался хлопок, парня швырнуло назад, он выругался, ткнул
кулаком в захлопнувшуюся деревянную дверку, не дождался ответа и пошел по
подвалу назад, не обращая на меня ни малейшего внимания.
Я приблизилась к окошку и аккуратно постучала в «ставню».
Изнутри реакции не последовало, пришлось постучать еще.
Створка со скрипом распахнулась, красная от злости бабуля рявкнула:
– Сказано было… – потом осеклась и уже не так зло, но
все еще сердито спросила: – Чего тебе?
– Добрый вечер, – улыбнулась я.
– У меня ночь, склад закрыт.
– Простите…
– Налево посмотри! Видишь бумажку? Читай вслух!
– Часы работы, – покорно озвучила я текст, –
с восьми до семнадцати.
– Во! А ща сколько?
– Но вы же на месте! – воскликнула я.
Неожиданно старуха пригорюнилась.
– Верно! А куда идти? Сын женился, привел девку,
хорошую, хозяйственную, меня уважает. Только мы в коммуналке, в одной комнате
ютимся, десять метров на троих. На ночь они диван раскладывают, а я на надувном
матрасе кемарю, впритык лежим. Считай, свекровь у невестки в постели третья. И
чего хорошего? Чувствую же, лежат тихо, ждут, пока засну. А у меня, как на
грех, бессонница. Были бы соседи хорошие, могла бы на кухне пристроиться или в
коридоре, только нам чистые язвы попались, не договориться. Вот я и придумала
выход, ну какая мне разница, старой, где без сна маяться? Ночую на складе, на
раскладушке, теперь всем хорошо, своим сказала, что работа у меня
круглосуточная, по графику. Так тебе чего?
Я вынула из кошелька приятно шуршащую купюру.
– Вот, держите.
– Это зачем? – сделала стойку бабуся. –
Больно много сулишь, не к добру такая щедрость!
– Не бойтесь, ничего противозаконного не попрошу.
– Ну, начинай, – кивнула бабушка, – послушаю.
– Вы давали пальто Лиде Ивановой?
– Тут столько народу в день пройдет!
– Все же попытайтесь вспомнить.
– Когда она шмотки получала?
– Сегодня днем, в районе обеда.
Кладовщица водрузила на нос большие очки, открыла амбарную
книгу и стала возить пальцами по строчкам.
