Олегу стало противно, он отлично знал по прежним годам
Богоявленского и понимал, что тот сейчас ломает комедию. Не продавался! Ой,
мама родная! А как же поэма о детстве Ленина?
«Белокурый мальчик не знает, что страну его ожидает, мальчик
пока не вырос, а народ столько вынес…» Ну и так далее. Поэмка была создана
Владленом в рекордные сроки, ко дню рождения вождя. Но, что более важно, в
журнале ее напечатали накануне распределения квартир в новом писательском
кооперативе. Богоявленскому светило всего две комнаты, но проникновенные строки
о Владимире Ильиче сделали свое дело, Владлен получил ключи от трешки, их
забрали у тихого сказочника Мирова, который всю жизнь писал о мышках-норушках и
лягушках-квакушках. Миров не поторопился, не сваял душещипательную повесть о
семье Ульяновых или детстве кого-либо из других революционеров и лишился
просторной жилплощади.
Да и книгу ту «Поле несчастья в стране дураков» Владлен
скорей всего накропал из конъюнктурных соображений, просчитал, что сейчас, в
момент особого напряга между капитализмом и коммунизмом, выгодно выбросить на
рынок сие произведение, за него из политических соображений дадут премию,
может, самую престижную, Нобелевскую, и Владлен переберется на Запад, имея
ореол диссидента, мученика и гения. Но обломалось, Богоявленский вышел из больницы
и затаился от страха, а сейчас он вновь пытается взобраться на коня.
Олегу стало противно, и он уехал домой, к Богоявленскому
переводчик подходить не стал.
– Думаю, шантаж Никиты дело рук Владлена, – тихо сказал он
сейчас.
– Почему? – спросила я.
– А кто еще? – пожал плечами Олег. – Или Владлен, или Аня,
жена его, я не знаком с бабой, но думаю, она достойная пара муженьку. Ждали,
ждали столько лет и решили отомстить, надумали ему сериал изгадить. Ан нет,
Звонарева шикарно сыграла. Опять облом случился.
– Сколько лет Владлену?
– Ну, точно не отвечу, наверное, мы одногодки.
Я уставилась на Олега. Многие мужчины сохраняют до смерти
замечательную потенцию. Вполне вероятно, что Мила была любовницей
Богоявленского, а тот, памятуя о стукачестве Никиты, решил пристроить
красавицу.
– Но откуда у Владлена документы?
– Понятия не имею.
– Его жена жива?
– Фиг знает, – по-детски ответил Ремизов, – впрочем, она еще
не совсем древняя старуха.
– Дайте адрес.
– Чей?
– Богоявленского.
– У меня его нет.
Я разочарованно присвистнула.
– Но его легко узнать, – улыбнулся Ремизов.
– Где?
– В издательстве книги Владлена сейчас выпускает некое
«ОДД», – ответил Олег.
Глава 20
Домой я вернулась с гудящей головой, покинувшая было меня
мигрень вернулась вновь. Больше всего хотелось сейчас увидеть пустой особняк.
Разговаривать я не имела никакого желания. Отвечать на дурацкие вопросы типа
«Ну, как делишки» казалось отвратительным.
Руки повернули ключ, и я с облегчением вздохнула. Уличной
обуви нет, по холлу разбросаны тапочки: розовые Зайкины, резиновые шлепки Кеши,
Машкины плюшевые, в виде собачек, уютные, фетровые боты Дегтярева, вот только
мои, из натуральной овчины, задевались невесть куда.
Не успела я поразмыслить, в каком направлении ушли пантофли,
как до носа долетел резкий, сладкий запах духов, и в холл выскочил Женя.
Ужасное разочарование охватило меня.
– Как делишки? – фальшиво бодро воскликнула я.
– Отвратно! – с истерическими нотками в голосе ответил
парень.
– Что стряслось?
– Не видишь?
Я окинула взглядом тощую, вертлявую фигурку, одетую сегодня
в нежно-голубые, сильно рваные джинсы и курточку с вышивкой.
– Смотришься великолепно!
– Кошмар, – заломил руки Женя, – жизнь окончена. Пойду
утоплюсь.
– Только не в джакузи, – предостерегла я, – из нее очень
трудно воду выкачивать. Лучше ступай на пруд.
Женя рухнул на диванчик.
– Издеваешься, да?
– Вовсе нет, – серьезно ответила я, – тебе-то все равно
будет, а нам докука: труп вытаскивать, в огороде зарывать.
Женя истерически рассмеялся.
– Меня не примут на работу.
– Да почему? Ведь ты уже оформился!
– Верно! Но никто не захочет стилиста, обсыпанного прыщами.
– Не ерунди, – отмахнулась я.
– Вот, гляди!
– Ничего нет.
– Просто на мне грим, тональный крем, пудра, румяна, – взвыл
парень, – но завтра и они не помогут, а ну пошли!
Сопротивление оказалось бесполезным, жилистой ручкой Женя
впихнул меня в ванную, наклонился над рукомойником, смывая косметику, сообщил:
– Сейчас налюбуешься! О! О! О! Не знаю, как жить дальше.
Я прислонилась к стене. Как жить дальше! Глобальный вопрос!
Ответ на него мне тоже неизвестен, зато я знаю, где мои тапочки, они на ногах у
Жени. Ну какого черта парень влез в них? Терпеть не могу чужих лап в своих
уютных «овчинках».
– Ну и как тебе? – занудил Женя.
Я обозрела его личико, покрытое мелкой сыпью.
– Похоже на крапивницу. Аллергическая реакция на пищу. Что
ты ел?
– Ничего! – завопил стилист.
– Вообще?
– Да, – затопал ногами Женя.
– Извини, плохо верится в такое, – засомневалась я. – Ты
что-нибудь да проглотил!
– Я ем, как птичка, – завизжал Женя, – у меня фигура! Пойми
наконец, я стилист, помогаю людям корректировать имидж, следовательно, обязан
сам выглядеть безупречно. Скажи, ты станешь посещать стоматолога, если у того
во рту обломки зубов?
– Наверное, нет, – осторожно ответила я.
– Ну вот! Ну вот! Ну вот! – завопил Женя. – Ага! А стилист с
прыщами? Это каково? Ты бы ко мне пошла?
