Ремизов перепугался не на шутку. Мысль о том, что приятель
пьян, даже не пришла ему в голову, Волк несколько десятилетий и не нюхал
спиртое. Олег решил, что приятеля разбил инсульт, режиссер находится дома один,
на дворе ночь.
Только рано утром Олег, еле живой от волнения, вкатился в
апартаменты Волка и понял – тот в момент звонка просто был пьян.
Радость от осознания того, что Никита жив и здоров, была
настолько велика, что Олег даже не стал ругать друга.
– Господи, – воскликнул Ремизов, – с какой стати ты
нажрался!
И тут Никита выложил невероятную правду. Ему предложили
снять сериал, но с условием, что главную роль в нем будет играть Людмила
Звонарева. Режиссер наотрез отказался, и тогда человек, сделавший предложение,
выложил перед Волком ксерокопии части его доносов.
Ремизов замолчал.
– И Волк был вынужден согласиться, – закончила я за него.
Олег кивнул.
– Да. Никита страшно переживал, с одной стороны, он дико
боялся позора. Мерзавец-шантажист пообещал опубликовать документы в газете, так
и сказал: «Отдам журналистам, они мигом схватятся за сенсацию». С другой, Волк
не хотел терять профессиональное лицо, до сих пор все снятые им сериалы прочно
занимали первые строчки рейтингов. Бесталанная актриса, главная героиня могла
убить проект. Но страх разоблачения оказался сильнее профессиональных амбиций.
Волк приступил к работе над «Стужей». Никите повезло, Людмила неожиданно
оказалась послушна, работоспособна и с явной божьей искрой. Многосерийная
эпопея приковала к экранам зрителей России и ближнего зарубежья. Волк получил
очередную премию, а Звонарева превратилась в звезду.
– Фамилию назовите, – в возбуждении закричала я.
– Чью?
– Спонсора «Стужи».
– Я ее не знаю.
– Ладно. Скажите, кто приходил к Никите выламывать руки?
Назовите имя шантажиста!
Ремизов нахмурился.
– Понятия не имею. Но он убил Никиту. Точно, это его рук
дело. Я абсолютно уверен!
Глава 18
Огромное разочарование охватило меня, но в ту же секунду я
сконцентрировалась и резко сказала:
– Вы врете!
Ремизов откатился к стене.
– Какое место моего рассказа показалось вам неправдивым?
– Вы знаете имя шантажиста, но боитесь его произнести, –
понеслась я в атаку, – вообще, я не понимаю, с какой стати вы решили ввести
меня в курс событий прошлых лет!
Олег вынул из кармана портсигар, повертел его в руках, сунул
назад и ответил:
– Никиту убили. Насколько я понял, вы приходили к нему с
расспросами о Звонаревой?
– Да.
– Думаю, Волк принял вас за шантажистку или журналистку,
которая невесть каким образом дорылась до истины.
Я вспомнила, как резко Никита выставил меня за дверь, и
осторожно ответила:
– Ну, предположим. Только при чем тут убийство Волка?
Олег медленно поехал в центр комнаты.
– Включите логику, Даша. О сотрудничестве Никиты и органов
не знал никто, кроме меня.
– И самого Никиты!
– Он молчал, не говорил ни слова.
– Но еще имелся Иван Иванович, сотрудник, с которым имел
дело Волк.
– Думаю, что профессионал умеет держать язык за зубами, –
протянул Олег, – но «протекло» явно из архива КГБ или из того места, где они
хранят документы. Некто потребовал снять Звонареву в сериале. Почему? Он
любовник актриски и решил помочь ей, либо возжелал избавиться от надоевшей
пассии, главная роль в серии – плата за ее молчание и тихое поведение. Скорей
всего, спонсор женат и не хочет шума. Мужик приходит к Волку и сначала
соблазняет его средствами на сериал, а потом шантажирует. Никита соглашается на
выдвинутые условия, но просит шантажиста не распространять широко информацию.
Спонсор и сам не заинтересован в скандале, он отдает Волку подлинники
документов. Это я знаю точно. Думаю, после вашего визита Никита бросился
звонить спонсору, начал обвинять того во лжи и болтливости, мужчины крепко
повздорили, и спонсор решил убить Волка, небось режиссер чем-то испугал его.
Может, сказал: «Мне все равно скоро умирать, сам расскажу газетам правду,
покаюсь. Но заодно сообщу и кто просил снять Звонареву в главной роли». Я
предполагаю, что спонсор убрал и Людмилу. Причина мне неизвестна. Вы ведь ищете
убийцу Звонаревой? Так имейте в виду, правда зарыта в той далекой истории!
Олег неожидано развернулся.
– Сейчас я хочу…
– Постойте, – резко сказала я, – кто такие Бурмистров, Коган
и Богоявленский?
Спина Ремизова окаменела.
– Вам плохо? – спросила я.
– Нет, – коротко уронил Олег и повернул кресло, – вы кто?
– Интересный вопрос! Даша Васильева, мы уже выяснили факт
нашего общения в прошлом.
– А на самом деле?
– Даша Васильева. Дарья Ивановна, преподавательница
французского языка, теперь, как принято говорить, домохозяйка. Хотя хозяйка я
фигова, скорей домобездельница. У вас возникли сомнения в моей личности?
Ремизов неожиданно подъехал ко мне вплотную и схватил за
руку.
– Говорите прямо, вы оттуда, да?
– Откуда? – попятилась я.
Несколько секунд Олег мрачно смотрел мне в глаза, потом
прошептал:
– Не похоже… ваши глаза… не похоже… Стоп! А ну отвечайте
немедленно: вы знали ее?
– Кого?
– Вы где учились?
В полной растерянности я назвала институт.
– Не подходит, – констатировал Олег, – назовите места своей
службы.
– Да в чем дело?
– Это она вам рассказала?
Я во все глаза смотрела на переводчика, а у того по
непонятной причине началась истерика. Лицо Олега по цвету сравнялось с пледом,
прикрывавшим его ноги, губы, наоборот, побледнели, нос вытянулся, глаза
ввалились, а изо рта начали вырываться обрывки фраз.
– Отомстить… убить… ни при чем… нет…
