— Значит, воды не замутите? — прищурился Виктор.
— Да, — хором ответили мы с Катей.
Внезапно мужчина разозлился.
— Нет, — сердито воскликнул он, — вы обе плохо управляемые
безобразницы, уверенные в собственном бессмертии.
— Такие не на ополоумевшей лошади скакать любят, — влез
Дегтярев, — а на диком сером волке.
— Экстрим на сером волке, — протянул Виктор. — Вот она,
забава для них, двух безголовых, доморощенных сыщиц.
Я открыла было рот, чтобы достойно ответить мужчинке, но
Катя схватила меня за руку:
— Не спорь, их не переубедишь. Экстрим на сером волке!
Однако, похоже, мы с тобой классно провели лето.
Эпилог
Вы можете мне не верить, но история эта закончилась самым
неожиданным образом. Сначала о Степнове.
Факт, что много лет назад он поджег дом Адашевых и стал
убийцей нескольких человек, нельзя было доказать. В тот год мальчику, решившему
отомстить кровным врагам, не исполнилось еще и четырнадцати лет, а тетка,
которая его видела, не может быть свидетельницей, она уже старуха в маразме.
Вопрос о привлечении Степнова к ответственности за то, первое преступление
отпал сразу. Не было и прямых улик, говорящих о причастности Романа к
авиакатастрофе. Жена камикадзе Кузнецова не дрогнула на допросах. Без конца
плача, она твердила:
— Боже! Какой ужас! Возводите напраслину на погибшего. И
придет же такое в голову! Я отправила Колю на Багамы, чтобы он перед смертью
порадовался жизни. Деньги одолжила. Потом уехала с ребенком из Москвы в другой
город. Где взяла средства на квартиру? Продала семейную реликвию: золотую
шкатулку восемнадцатого века, доставшуюся мне от предков.
Купил вещь коллекционер Соколов.
Виктор стал разыскивать Соколова и узнал, что тот умер.
Родственников у Соколова не имелось, его коллекция отошла государству, и в ней
хранилась старинная коробочка из желтого благородного металла. Потом всплыл еще
один интересный факт: жена Кузнецова подрабатывала у Соколова прислугой, ходила
к нему два раза в неделю мыть полы. Скорей всего, она знала о том, что
коллекционер хранил в шкафах, но, повторяюсь, любитель старины скончался, и
спросить у него: «Скажите, откуда у вас появилась шкатулка?» не представлялось
возможным. Папка с подлинниками документов так и не нашлась. Была ли она у Юры?
На этот вопрос ответа нет.
Пока шло разбирательство, Степнова никто не задерживал, для
такой меры попросту не было оснований. Роман воспользовался передышкой и исчез
из Москвы, вместе с ним пропала и сестра. Где сейчас находятся Степновы, под
какой фамилией проживают, прячутся ли в России или давным-давно находятся за ее
пределами — неизвестно.
Соня вместе с Катей и Зифой вернулись домой.
Адашева повела себя самым невероятным образом.
Она сделала все, чтобы Марина не оказалась на скамье
подсудимых.
— Она же хотела довести тебя до смерти! — воскликнула я,
узнав, что Соня отнесла в правоохранительные органы заявление, в котором
написала: «Претензий к женщине, живущей под именем Марина Юрьевна Собакина, не
имею!»
— Я виновата сама, — вздохнула Соня, — была жестока, не
захотела помочь девушке. Следовало внимательно выслушать ее, понять. Конечно,
она была не права, решив, что я виновница смерти Юрия. Собакина не спас бы
никакой профессор, но Марина просто потеряла голову от горя. Сейчас с ней
поработал психотерапевт, она осознала свои ошибки, и мы теперь с ней в хороших
отношениях. Хочу дать ей шанс в жизни, будем спонсировать съемки сериала, в
котором Марина сыграет главную роль. Вот только Катя уперлась и заявила:
«Помогай ей, если хочешь, я видеть ее не желаю».
Я вздохнула. Лично мне совершенно не хочется встречаться с
Мариной. Правда, девица один раз прикатила к нам в Ложкино. Выглядела она
замечательно в красивом костюме, за рулем новой машины. Очевидно, Соня решила
полностью искупить свою вину перед приемной дочерью бывшего шофера.
— Вы не сердитесь на меня, — затараторила Марина, — я не
хотела ничего плохого вам сделать, никому, ни Кеше, ни Зайке, ни Маше!
— Зачем ты у нас в комнатах рылась? — внезапно вырвалось у
меня.
— Да вы что! Ну с какой стати мне у Ольги банки на трюмо
переставлять?
Я вздрогнула. Ничего сейчас не говорила о банках и зеркале.
Значит, и правда Марина шарила в спальнях, небось из чистого любопытства,
только она ни за какие коврижки не сознается в содеянном.
— Давайте дружить, — предложила наглая Марина, — можно
приезжать к вам в гости?
— Мы сейчас отправляемся в Париж, — залепетала я, — надолго.
Потом, когда вернемся.., как-нибудь… если время позволит.., через год…
Надо бы ответить честно:
— Мне неприятно это общение, больше не звони нам и не
приезжай.
Но трудно сказать в лицо человеку такую фразу, вот я и
блеяла что-то невразумительное. Правда, Марина поняла меня правильно, нас она
не навещает, чему все очень рады.
Вспоминать о девице неприятно не только мне, мы предпочитаем
не обсуждать поведение Марины. Недавно, правда, Аркадий вдруг сказал:
— Любой человек, наверное, хочет быть счастлив.
Вот и старается!
— Каждый кузнец своего счастья, — машинально ответила я, —
кстати, эта поговорка есть во многих языках, у французов она звучит…
— Ты, Кеша, о ком говоришь? — перебила меня Маня.
— О Марине, — вздохнул Аркадий, — она ведь хотела, наверное,
стать счастливой.
— Ну ты даешь, — возмутилась Маня, — хорошенькое понятие о
счастье! Извести другого человека!
Дегтярев отложил газету в сторону.
— Кузнечик своего счастья, — сказал он.
Я вздрогнула.
— Что?
— Ну бывают кузнецы своего счастья, а бывают кузнечики, —
изрек полковник и вновь уткнулся в заинтересовавшую его статью.
Не знаю почему, но после этих слов мы больше никогда не
заговаривали о девушке. Как ни странно, но мне, с одной стороны, жаль ее, а с
другой, очень неприятно вспоминать милую, умеющую печь восхитительные торты
Марину.
Квартира Фимы досталась Леониду, парню больше не придется
ночевать на площади. Надеюсь, он использует данный судьбой шанс, выучится на
водителя, найдет хорошую работу, женится и будет счастлив.
