Руки девушки снова, так же как вчера, схватились за бетонный
столб. Белокурые волосы! Соня отлично запомнила их. А у манекена, которого
принес Зелимхан, были каштановые. Соня спустилась на дно оврага и стала
внимательно изучать то место, где видела сбитого, как ей показалось, человека.
Никаких следов крови, обрывков одежды или потерянных мелочей она не обнаружила.
От волнения у Сони началась мигрень.
Схватившись руками за виски, Адашева попыталась
сконцентрироваться.
Может, она ошиблась? Вдруг память подводит ее?
Ну конечно, на дороге стоял манекен, в кустах, затаив
дыхание, притаилась стайка школьников… Так и надо организатору забавы, пусть
теперь пьет бульон через соломинку, а в милицию он пойти жаловаться побоится.
Зря папа нервничает.
И тут Сонечка, на свое несчастье, словно повинуясь чьему-то
приказу, наклонилась и внимательно посмотрела на пустую бутылку. Зеленое стекло
показалось ей покрытым паутиной, но уже через секунду Соня поняла — это прядь
тонких, длинных, очень светлых волос. Память ее не подвела, существо на дороге
было блондинкой, каким же образом оно потом трансформировалось в шатенку, если,
конечно, это был манекен?
Как снова оказалась дома, Соня не помнила. Она легла в
кровать и, сообщив встревоженным домашним, что ее подкосил грипп, зарылась
головой в подушку.
Было лишь одно объяснение происходящему.
Зелимхан любил своих дочерей до беспамятства.
Обычно мусульмане более радуются рождению сына, девочка на
Востоке считается товаром третьего сорта.
Но Адашев был счастлив, когда сначала родилась Зара, а потом
Соня.
Ради жены и дочерей Зелимхан был готов на все.
Для того чтобы Соня не жила дальше с огромной тяжестью на
душе, отец придумал историю с манекеном.
Раздобыл где-то куклу, нарядил ее, привез в дом.
Промаявшись сутки, Соня пошла к отцу и выложила ему свои
соображения. Зелимхан даже не изменился в лице. Он обнял дочь и сказал:
— Я честный человек, более того, занимаю видное положение в
обществе, мне никак нельзя шутить с законом. Сбей ты на самом деле ребенка, я
сразу бы вызвал милицию. Более того, имей в виду, в том месте, где стоял
манекен, никакого пешеходного перехода нет, дорога делает крутой поворот,
видимость резко ограничена. Человек, перебегающий там трассу, сильно рискует.
Подобное поведение запрещено правилами дорожного движения. В случае судебного
разбирательства ты бы отделалась условным сроком или штрафом.
Никто Соню Адашеву за решетку сажать бы не стал, нет
причины, вина в данном случае лежит на пешеходе.
Но в овраге валялась кукла!
— А как же белокурые волосы? — робко спросила Соня. — На
бутылке?
— Деточка, — прищурился отец, — с чего ты взяла, что они
принадлежат «девочке»? В канаве полно хлама, мало ли кто принес и бросил бутылку?
Соня повеселела, но решила прояснить ситуацию до конца.
— Я хорошо помню, как блестели в свете фонаря светлые волосы
фигуры в белом.
Зелимхан кивнул:
— Верно. Дело именно в фонаре. В него вставлена неоновая
лампа, она не похожа на обычный электроприбор, озаряет окрестности безжалостным
«дневным» серо-голубым светом, искажая цвет окружающих вещей. Присмотрись
как-нибудь к своим коллегам, если у вас в аудиториях используют для освещения
неоновые трубки, сразу поймешь, что на улице, в лучах солнца, волосы твоих
знакомых приобретут другой цвет.
Соня ушла от отца совершенно успокоенная. Правда, некоторое
время она вздрагивала, проезжая тот самый поворот, но затем, постепенно, из
памяти дурацкое происшествие выветрилась.
* * *
Пролетели годы, Соня пережила смерть родных, стала умелой
бизнесвумен, воспитывала Катю. Жила Сонечка уединенно, подруг не имела. Те, что
были в свое время, исчезли в тот момент, когда Адашева превратилась в
совладелицу сети супермаркетов.
— Богатство и успех — лакмусовые бумажки, — печально
говорила мне сейчас Соня. — Абсолютное большинство людей готово сочувствовать
вам в горе, а порадоваться чужому счастью умеют лишь единицы. Обретя полнейшее
финансовое благополучие, я потеряла всех, кто называл себя моими друзьями.
Впрочем, может, оно и к лучшему. Во всяком случае, я теперь знаю Цену
окружающим.
Жизнь Сони текла спокойно. Вернее, на работе постоянно
случался форс-мажор, но дома было тихо. Катюша отлично училась, называла Соню
мамой, никаких проблем с девочкой не возникало. Может, кому-то это покажется
странным, но, вспоминая о погибших родственниках. Соня перестала ощущать
безнадежность. Не сочтите ее бездушной, но она начала улыбаться и радоваться
жизни. Однако некоторое время тому назад случилось событие, сразу выбившее
Адашеву из колеи.
В тот день, когда прошлое напомнило о себе, Соня ехала домой
по хорошо знакомой дороге. Финансовое положение позволяет ей нанять шофера, но
она очень любит управлять автомобилем, отдыхает за рулем, поэтому водителя у
Адашевой нет.
Привычно повернув направо, Соня взглянула на дорогу и
вскрикнула. На обочине стояла девочка-подросток в белом платье, с венком на
голове. Оцепенев от ужаса, Адашева зажмурилась. Ровно через секунду ее
роскошная машина влетела в столб. Хорошо, что Соня никогда не носится как
угорелая, да и, поворачивая, она сбросила скорость. В результате автомобиль
отделался помятым крылом, искореженным бампером и разбитой фарой.
Адашева, почти потеряв разум, боялась выйти на дорогу. Она
сидела, уронив голову на руль. По счастью, спустя некоторое время после аварии
по шоссе ехал один из соседей, который, увидав искореженный «шестисотый», начал
активно действовать: вызвал ГАИ, врачей.
— Там девочка стояла, в белом платье, — бормотала Соня, — я
ее сбила, снова! Боже!
Милиционеры, осматривавшие место аварии, с сочувствием
слушали пострадавшую.
— Вам почудилось, — сказал один, — никого тут нет.
— Померещилось, — подхватил второй, — вон березка белеет, вы
ее за ребенка и приняли.
Проведя неделю на успокоительных лекарствах, Соня наконец
пришла в себя.
Спустя десять дней после происшествия Катя заболела гриппом.
Соня осталась дома ухаживать за девочкой. У той поднялась высокая температура,
и Катюша вдруг стала капризничать.
— Хочу батончик, шоколадный, с орехами, — заявила она.
— Вот, ангел мой, — засуетилась Соня, — выбирай любую
конфетку из коробки.
