— Ну, ничего, — пробормотал он, — видишь, как бывает,
расстались мы с тобой в раннем детстве, а встретились сейчас, не беда, много
лет впереди, все будет хорошо, мы будем счастливей всех!
Виктор на секунду замолк, потом взял со стола карандаш и
начал вертеть его.
— А дальше что? — прошептала я.
— Ну… Собакин купил девочки документы, — пояснил Виктор, —
весь пакет: метрику, медицинскую карту и все, что еще нужно ребенку. На свет
появилась Марина Юрьевна Собакина.
— Почему он не оставил девочке прежнее имя?
Виктор поднял брови.
— Из суеверия. Одна Анжелика трагически погибла, другая чуть
не умерла вследствие ДТП, и потом, есть такая примета: поменяй имя — изменишь
судьбу.
— И он ничего не сказал Зелимхану?
— Нет.
— Но почему?! Девочка-то оказалась здорова! Соню ни в чем
нельзя было обвинить!
— Понимаешь, — протянул Виктор, — Юра полюбил Марину. Он всю
жизнь прожил в одиночестве, короткий брак с Ларисой не в счет. Жена не стала
ему близким человеком, а родная дочь погибла. Снова связывать себя узами брака
Собакин не хотел, он мечтал о ребенке, но где было его взять? К малолетке, как
правило, прилагается мать!
— Ну.., а удочерить сироту из интерната…
— И кто же доверит дитя одинокому мужчине?
А тут словно с неба упала Анжелика. Юра очень хорошо
понимал: если Адашев узнает, что «труп» ожил, он моментально отыграет ситуацию
назад: отнимет у Фимы квартиру и «пенсию», а девочку велит вернуть матери. Раз
у подростка всего лишь сотрясение мозга да пара царапин, с какой стати скрывать
происшествие?
А Юра никак не хотел снова лишиться дочери. Да и Марина не
желала покидать своего благоприобретенного папу. Вот почему Юра молчал, а
Зелимхан никогда не заговаривал с шофером о произошедшем. Создавшаяся ситуация
устраивала всех. Адашев рад, что дочь спокойна. Соня заставила себя поверить
истории про манекен. Фима имеет новую квартиру и деньги на выпивку, Юра и
Марина счастливы. Об Анжелике не вспоминает никто.
Раз в месяц Зелимхан дает Собакину конверт и коротко
приказывает:
— Отвези это.
Юра рулит к Фиме, но перед тем, как въехать во двор, Собакин
гримируется. Надевает парик, очки, наклеивает бороду, усы.
— Господи, зачем?
— Юра очень боится потерять Марину, — терпеливо объяснял мне
Виктор, — чем дольше он живет вместе с вновь обретенной дочерью, тем больше
трясется над ней. Наверное, Собакину следовало обратиться к психотерапевту,
который бы сумел ему помочь. Но Юра о таких специалистах не имеет понятия.
Ужасная глупость, конечно, но ему кажется, что Фима может проследить за ним,
узнает правду, потребует дочь обратно. Поэтому он гримируется под молодого
парня.
— Это ему удалось, — кивнула я, — соседи были уверены, что к
Фиме приезжает сын, Леонид.
— Ну да, парик без седины, усы и борода. Юра сохранил
стройную фигуру и хорошую осанку, голос у него молодой, в гриме Собакин походит
на парня лет двадцати семи, решившего ради солидности отпустить буйную
растительность.
— Но откуда он узнал про Леонида?
Виктор кивнул.
— Хороший вопрос. Юра наводил справки о Фиме, его
интересовала семья Варькиных. Сведения были утешительными: Фимка квасит
безостановочно. Младшие дети погибли в пожаре в интернате, старшие исчезли в
неизвестном направлении, вроде уехали из Москвы, Анжелику никто искать не
собирается. Юра проявляет оперативность и находит на вокзальной площади
Леонида. Прикинувшись скучающим мужиком, не знающим, как скоротать время до
поезда, Юра заводит с Леней беседу и с радостью понимает: на девочке семья
поставила крест, ее никто никогда искать не станет. Но на сердце у него
по-прежнему тревожно, и тут он решает прикинуться Леонидом. Не дай бог, кто-то
из соседей начнет проявлять любопытство и что-то узнает? А так сын материально
помогает непутевой матери. Никто и не заподозрит Собакина, Юра намного старше
Леонида, он мужчина в солидном возрасте, а к Фиме будет ездить молодой парень.
Приняв это решение, Юра якобы ненароком представляется болтливым бабам, сидящим
у подъезда, что он Леонид. Юра очень боится лишиться Марины, даже после
трагической гибели Зелимхана все равно привозит Фимке «пенсию», теперь Собакин
отдает свои деньги, он опасается, что пьяница, не получив очередную мзду,
начнет искать девочку.
— Вот уж глупость! — воскликнула я. — Да Фима потеряла
всякий человеческий облик, ей нет никакого дела до своих детей.
Виктор почесал в затылке.
— Верно, только у Юры развилась фобия, и, сохраняя ясный ум
и трезвую голову в любых других ситуациях, в случае с Фимой Собакин становится
неадекватным.
После кончины Адашева Юра лишился работы.
Соня не захотела оставить в доме Собакина.
— Почему? Столь преданного служащего трудно найти!
— Верно, только Юра не совсем правильно вел себя с семьей
своего хозяина. Нет, он никому не хамил, не грубил, но всегда держался на
расстоянии от нее, более того, не упускал случая подчеркнуть: им имеет право
распоряжаться только глава семьи.
Если Соня говорила:
— Юра, сделайте одолжение, купите по дороге хлеб, — водитель
кивал и вежливо отвечал:
— Да, только сейчас разрешение у Зелимхана Хасановича
спрошу.
Ежели Соня спрашивала:
— Скажите, Юра, вы сегодня по Тверской поедете? — шофер
заявлял:
— Лучше у Зелимхана Хасановича спросите. Я маршрута не знаю.
Соня не понимала, что такое поведение вызвано исключительной
преданностью шофера хозяину, ей порой казалось, что Собакин над ней издевается.
Вот она и рассчитала водителя, вручила ему конверт и сообщила:
— Здесь ваша зарплата за месяц вперед. Ищите другое место,
мне шофер не нужен, сама вожу машину.
Юра оказался на улице, но для них с Мариной не наступила
черная полоса. Юра устроился на другое место, Соня дала ему отличные
рекомендации.
— Но Марина говорила мне иное!
Виктор вздохнул.
— Позже поймешь, почему, сейчас слушай дальше.
