Максим взял салфетку.
— Да просто. Я к ним в «Ниву» часто пиццу возил.
У Катьки мать бизнесвумен, дико богатая. Она на работе
целыми днями пропадала, а Катюха одна. Друзей у нее, похоже, нет. Я первый раз
приехал к ней с заказом и понял — не пицца ей нужна, а поболтать охота. Ну за
фигом девке дрянь готовая, небось вкусного дома полно. Она меня в кухню
провела, чаю предложила и спросила: «Вам разрешено у клиентов задерживаться?»
Макс ухмыльнулся.
— Ну она последней была, смена заканчивалась, и потом, а кто
проверит? Пробки на дороге днем и ночью. Диспетчер клиентов всегда
предупреждает: заказ выполним непременно, но можем задержаться. Никто и не
ворчит, все в Москве живут, ситуацию знают.
Хоть я только по поселкам катаюсь, да все равно влипнуть
можно капитально, случится с кем авария на МКАД, Кольцо встанет, летать же я не
могу. У нас кое-кто этим пользуется. Знаете, какие клиенты бывают!
Позвонишь в дверь, а хозяйка в прозрачном халате выходит и
воркует:
«Ах, ах, молодой человек, поставьте коробочки у меня в
спальне. Муж уехал, прислуга тоже, а мне покушать захотелось».
Но Кате было просто тоскливо, и Макс это понял.
Он напился чаю и потрепался с девушкой. Шофер был ненамного
старше Катюши, и у них нашлись общие темы для разговора. С тех пор Катя стала
регулярно заказывать пиццу, специально предупреждая диспетчера:
— Но только доставить коробки должен Максим в самом конце
смены.
Потом она звонить перестала, Макс решил, что его новая
подружка укатила вместе с богатой матерью на море. А затем его вызвали в
Ложкино, причем предупредили:
— Машину следует поставить не у центрального въезда на
участок, а сбоку, у маленькой калитки. В дом не входить, позвонить по
указанному номеру и сказать:
«Пицца приехала».
Максим не удивился. Среди клиентов хватает чудаков. Парень
записал телефон и четко выполнил указание. Представьте его удивление, когда из
калитки тенью выскользнула Катя.
Девочка объяснила ему ситуацию. Ее мать умерла.
Катю взяли в дом дальние родственники, деспотичные люди,
решившие прибрать к рукам сироту — обладательницу богатства. Кате запрещается
ездить в город, ее запирают в комнате. Но девочка нашла путь к свободе. Она
будет вылезать через окно и бежать к калитке.
Максу предписывается ждать ее и отвозить в Москву, а вечером
доставлять назад, за деньги, причем немалые.
— Чего ты такси не вызовешь? — удивился шофер.
— Дурак, — снисходительно ответила Катя, — знаешь, как
заказные машины в поселок попадают? Целое дело! Им пропуск оформить надо, иначе
охрана не впустит. Да еще идиоты-секыорити у хозяев поинтересуются: у вас что,
автомобили поломались? А пицца беспрепятственно въезжает. Я на пост позвонила,
дочкой хозяйки представилась, сказала: «Здрассти, вас Маша беспокоит,
Воронцова. Пустите к нам пиццу!»
И никаких проблем.
Макс кивнул. Он и сам заметил странное обстоятельство. В
коттеджных поселках, расположенных неподалеку от Москвы, тщательно следят за
безопасностью. У въезда, возле закрытого шлагбаума маячат охранники с оружием и
служебными собаками, но Макса всегда впускают беспрепятственно, парни в форме
улыбаются и шутят:
— А, пирожок с сыром приехал! Нет там лишней пиццы для нас?
Угости, не жадничай!
— Значит, сегодня ты тоже увез Катю? — перебила я водителя.
— Ага, — кивнул тот, — вечером забрать должен.
Мы обычно на бензоколонке встречались. Уже на Новорижском
шоссе. Катюша туда на такси прикатывала, а в поселок ее я привозил, она очень
боялась, что кто-нибудь узнает о том, что она в город мотается. На пол в салоне
ложилась, приказывала ее либо коробочками с пиццей прикрыть, либо пледом.
— Постой, а как же вы попадали в поселок? — удивилась я. —
Допустим, утром Катя звонила на охрану и называлась Машей. А вечером-то кто
пиццу «заказывал»?
Максим загоготал.
— Вся ваша безопасность полная чепуха! Охрана-то не знает,
кто и откуда трезвонит! Катька, стоя на бензоколонке, по мобильнику номер
набирала и опять, как утром, говорила: «Это Воронцова Маша, я заказала пиццу».
Цирк, да и только! Я ее и провозил на территорию поселка.
— Ты помнишь, куда отвез Катю сегодня утром?
— Конечно, — кивнул Максим, — кстати, не в Москву. Я ее
обычно до метро «Тушинская» доставлял, дальше она сама двигалась. А сегодня в
Васькино подбросил.
— Куда?
— Деревенька такая, недалеко отсюда, — пояснил Максим, — или
городок. Маленькое местечко.
Я встала.
— Можешь мне туда дорогу показать?
Водитель кивнул:
— Без проблем, только деньги вперед. Все, какие обещали,
сразу.
Я вынула кошелек. Может, жадность и порок, но я
обрадовалась, что юноша столь корыстолюбив и готов за радужные купюры продать
кого угодно.
Глава 32
В Васькино мы приехали цугом: впереди Максим на своей
разукрашенной надписями машинке, сзади я на «Пежо».
— Вон в тот дом она пошла, — юноша ткнул пальцем в
небольшую, но чистенькую избушку, — видите, где ящик на воротах прикольный.
Я припарковала «Пежо» и пошла к забору, выкрашенному
пронзительно синей краской. Вход во двор преграждали железные ворота, на
деревянном столбе висел короб, куда почтальон складывал газеты и письма. Ящик и
впрямь выглядел необычно, кто-то выпилил из фанеры фигурки псов и прибил их с
внешней стороны. Прямо у щели, куда следовало бросать почту, белела наклеенная
бумажка. «Собакина Лариса Михайловна» — гласили четкие черные буквы,
написанные, похоже, рукой девочки-отличницы. Я вздрогнула, а потом без стука
толкнула створку ворот и прошла к дому. Поднялась на крыльцо и, опять не
постучав, открыла дверь и скользнула внутрь.
Я попала в тамбур. Маленький, очень чистый. Обычно сельские
жители используют это пространство вместо кладовки. Здесь, как правило, царит
беспорядок, валяется разнокалиберная обувь, висят на гвоздях тулупы, стоят
бачки и ненужные кастрюли.
