Утром меня разбудил звонок, не открывая глаз, я схватила
трубку и услышала звонкий девичий голос:
— Можете приезжать, я все убрала.
— Простите, — зевнула я, — кто звонит?
— Так Люся.
Ну вот, начинается! Вчера со мной мило беседовала мышь
Агата, а сегодня с утра пораньше беспокоит ее подруга Люся.
— Как только вы сумели нажать на кнопочки, — восхитилась я.
— Какие кнопочки? — воскликнула Люся.
— Телефона.
— Пальцами, обычное дело.
— Может, подниметесь ко мне? Поговорим спокойно, без
свидетелей, — предложила я, — понимаю, вы не очень хотите афишировать свои
паранормальные для грызуна способности.
Из трубки донеслось покашливание.
— Вы меня с кем-то спутали. Люся вас тревожит, дочка Варвары
Сергеевны, домработница Адашевых.
— Ох, Люсенька, простите, я подумала…
Продолжение фразы застряло на языке. Ну не сообщать же милой
девушке, что я приняла ее вначале за мышь.
— Приезжайте, я убралась в доме.
— Ну и хорошо, заприте его и поставьте на охрану.
— Нет, примите у меня помещение, — уперлась Люся, —
проверьте.
— Я доверяю вам.
— Пожалуйста, выберите время, — ныла домработница.
И тут до меня дошло, с ней нужно расплатиться, Люся
старалась, убирала и теперь ждет денег.
— Через час вас устроит? — быстро спросила я.
— Шикарно, — повеселела Люся, — я жду.
* * *
Встретив меня у ворот, Люся закудахтала:
— Уж не знаю, одобрите вы это или нет, но окна мыть я
бригаду вызвала. Мы всегда к одним обращаемся, работают они аккуратно, ко
многим в «Ниве» ходят, никогда ничего не сопрут.
Я кивнула.
— Я заплатила им, вот сумма на бумажке.
— Я все вам верну.
— Теперь о кладовке, — тарахтела Люся, — там банки…
Около двух часов она таскала меня по дому, показывая
тщательно упакованные в чехлы шубы, идеально сложенное постельное белье,
вычищенную обувь и пахнущие свежестью драпировки. Надо признать: Люся идеальная
горничная, нашей Ирке до нее как сельской водокачке до Эйфелевой башни.
— Так вы меня рассчитаете? — поинтересовалась в конце концов
Люся.
— Нет-нет, — быстро сказала я, — ходите сюда, как раньше,
мойте полы, вытирайте пыль, следите за домом и садом. Ваша зарплата останется
прежней. Деньги на хозяйственные мелочи я вам сейчас дам, если что случится,
звоните. Впрочем, меня бы больше устроило ваше проживание в доме временно, пока
Катя не достигнет совершеннолетия.
— Так проблем нет, — радостно провозгласила Люся, — перевезу
сюда маму, и делу конец. Только кто за коммунальные услуги платить будет?
— Я. А заодно, раз уж вы теперь сторож и горничная в одном
флаконе, повышу вам зарплату.
— Супер! — подпрыгнула Люся. — Не сомневайтесь, я в десять
глаз глядеть стану. Правильное решение, нехорошо дом один оставлять. Мало ли
что! Ладно, еще пара вопросов.
— Задавай, — в изумлении протянула я.
— В кладовке лежит куча вещей. Ее куда?
— Что ты имеешь в виду?
— Одежа Софьи Зелимхановны, с ней чего делать?
Я вздрогнула.
— Не знаю.
— Может, в церковь отнести?
— Пожалуй, ты права.
— Только сами разберите. Что похуже, в мешок засуньте, я
сволоку в благотворительную ночлежку, тут неподалеку приход есть, батюшка
обрадуется.
Мне вдруг стало не по себе. Копаться в вещах покойной Сони
совершенно не хотелось.
— Все отправь бедным людям, без разбора.
— Скажете тоже! — укоризненно покачала головой Люся. — Там
много такого, что им ни к чему: вечерние платья, например. А еще целый гардероб
шмоток, которые Катюше с размера сошли, их тоже пересмотреть надо.
— Вот и займись этим.
— Э, нет! Тут хозяйский глаз нужен! — Люся не сдвинулась со
своей позиции.
Делать нечего. Пришлось идти в подвал, в оборудованную там
подсобку.
— Ты меня здесь не оставляй, — попросила я Люсю.
Она кивнула, и еще часа два мы занимались перекладыванием
чужих, сильно пахнущих незнакомыми / духами тряпок. Потом я устала и почему-то
сильно разволновалась. Люся казалась спокойной.
— Во, — неожиданно воскликнула она, — это-то откуда! Нет,
только поглядите!
Я обернулась. Домработница держала в руках пакет.
— Кто ж додумался грязное хранить? — ворчала она. — Да еще
затырили в самый темный угол, за чемоданы со старым бельем! Туда десять лет
небось никто не заглядывал.
Я, словно завороженная, следила за ловкими руками Люси. Вот
она вытащила на свет божий две сильно испачканные туфельки розового цвета,
потом появилось измятое, местами порванное белое платье, затем веночек из
искусственных цветочков, парик из локонов с густой челкой.
— Мама! — вскрикнула я. — Девочка Анжелика, привидение,
преследовавшее Соню, это же…
Глава 31
Из «Нивы» я выбралась в шоковом состоянии, отъехала немного
от поселка, припарковалась на обочине и схватилась за сигареты. Ум отказывался
принимать то, что напрашивалось само собой. Девочка, одетая в белое платье,
несчастная Анжелика, погибшая на шоссе… Она вовсе не ожила и не превратилась в
привидение. Все намного проще и ужасней. Роль фантома исполняла Катя. Это она
пугала Соню. Зачем? Господи, что за глупый вопрос! Деньги!
Я машинально стала мять пачку с сигаретами. Катя жадная девочка,
стоит только вспомнить историю с сотрудником ДПС и проданный гаишнику
неработающий диктофон или поход Катерины с Машкой в кафе.
Дочь Адашевой скупа, эгоистична, а еще она грубиянка и..,
убийца. Катя решила получить состояние и избавиться от Сони. Она ведь не знала,
что Соня ее родная мать. Но откуда девочка проведала про Анжелику?
