— Ага. Хоть девчонка мне и не нравится, но больше некому
дело оставить. Никаких близких людей у меня нет.
— А подруги?
— Кроме Сони, никого, а она умерла.
— — Степнов знает о распоряжении в пользу Кати?
— Да.
— Откуда?
Роза поморщилась.
— Ну мы как-то на тусовке столкнулись. Благотворительный
аукцион в пользу бездомных животных.
У Степнова одно светлое пятно имеется. Он собаку свою любит.
Шельму, до одури. Прикинь, на той выставке, что мы с Сонькой организовали,
изнервничался весь, чуть инфаркт не получил, боялся, его шавка без диплома
останется. Пришлось выдать четвероногому убожеству медальку.
— Ты пожалела Степнова? — удивилась я.
Роза отмахнулась.
— Связываться не захотели. Роман за свою Шельму убить может,
мне его откровенно злить не с руки, да и не трудно псине приз втюхать, нехай
тащится от восторга. Так к чему это я?
— Речь шла о завещании.
— Да! Точно. Стою у окна, тоскую, жду, когда торги
закончатся и домой чапать можно. И тут подваливает Степнов. Слово за слово, о
собаках потрепались. Потом он на здоровье жаловаться стал. И желудок у него
болит, и сердце, и ноги, и давление, и черт знает что еще!
Роза кивала, изображая сочувствие. Под конец Степнов ляпнул:
— Пора мне завещание составлять.
— Верно, — кивнула Роза, — позаботиться о денежках надо,
кому что достанется, а то передерутся наследнички.
— У меня таких проблем нет, — неожиданно грустно заявил
Роман, — одна Аня и еще Шельма. Оговорю, чтобы собаку до смерти комфортно
содержали, и на тот свет спокойно отбуду. Знаешь, я начал бессонницей мучиться.
Лежу в кровати, ворочаюсь с боку на бок и задаю себе вопрос: за фигом работаю?
Ну куда мне столько денег? Ни детей, ни внуков, вообще никого!
Зачем состояние наживал? Разве стал более счастлив?
Ни дня, ни ночи нет, только работа, пашу как вол!
С какой радости? Для кого? Кому все после смерти достанется?
И Анька сухая ветка, молодых побегов нет, замуж не желает идти. Уж просил ее:
«Роди ребеночка, к черту супруга, так воспитаем, нянек, мамок наймем».
Помнишь Локтева?
Роза покачала головой.
— Ну как же? — заявил Степнов. — Магазин на Можайском шоссе
имел, большой. Вы его еще купить хотели, а я перехватил!
Яковлева кивнула.
— Вспомнила. Феликс Локтев, вроде он твоим приятелем был.
— Сильно сказано, — усмехнулся Степнов, — просто хороший знакомый.
Так вот, разорился он, точку продал и исчез, а тут вдруг встречаю мужика.
Вначале пожалел его! Раньше-то Феликс на «мерине» катался, весь в «фирму»
упакован был, в обнимку с модельками, выбритый, надушенный. А тут вылезает из
металлолома мужичонка в дешевых джинсах! За ним тетка потная и детки в
количестве трех штук! Орут, визжат: "Папа!
Купи мороженое!"
Степнов сначала не узнал Локтева, но Феликс мигом сообразил,
с кем его столкнула судьба, и бросился к закадычному другу.
— Рома! Пошли в кафе!
Степнов от неожиданности согласился и отправился вместе с
шумной семьей в расположенный рядом парк. Угощая супругу и наследников
пломбиром, Феликс изложил новости. Он по-прежнему торгует харчами, но в большой
бизнес не лезет, имеет точку на рынке, купил недорогую иномарку, сделал ремонт
в квартире, приобрел дачку, недалеко, всего сто километров от Москвы,
собирается везти своих в Турцию. Неожиданно у Степнова стало щемить сердце. До
этого он безжалостно выживал тех, кого считал конкурентами, не задумываясь о
том, что станется с людьми, потерявшими все свои деньги. Бизнес — это не
благотворительная организация, а кипяток с пираньями, выживает наиболее
сильный, не обращающий внимания на пустяки, типа детей конкурента, плачущих от
голода, но сейчас вдруг Роман чуть не зарыдал. Эк жизнь Феликса обломала!
В этот момент дети Локтева захотели покататься на карусели,
и мать повела их в глубь парка. Не успели они скрыться из виду, как Феликс
воскликнул:
— Спасибо тебе!
— За что? — оторопел Степнов.
— За то, что разорил меня.
— Я тут ни при чем, — быстро замахал руками Роман.
— Спасибо, — повторил Феликс, — я ужасно жил!
Вернее, не жил вовсе: работал как вол, деньги делал, а ради
чего? Теперь смысл есть — дети, жена, и не надо мне крутого бизнеса, я хочу
счастья, а не супердоходов!
Степнов замолчал. Роза смотрела на него. Роман внезапно
медленно протянул:
— Вот ты тоже одна! Кому бизнес оставишь?
— Кате, дочке Сони Адашевой, — внезапно ответила Роза. В тот
момент она сама не знала, почему назвала Катю.
— Может, зря я Феликса жалел? Вдруг он прав, а?
Для кого и ради чего я ломаюсь? К гробу багажник не
приделаешь, — тихо произнес Степнов.
Рассказав мне эту историю, Яковлева замолчала, а потом
пробормотала:
— Семьи у меня нет. И какой муж жену-бизнесменшу выдержит?
Детей не родила, кому накопленное передать? Ну я и решила в самом деле Катьке
все отписать. Хоть и не нравится она мне, избалованная слишком, наглая, я бы
своего ребенка другим воспитала, да не сложилось. Неужели государство капитал
заберет?
Пусть уж лучше Катерине достанется, дочери единственной
подруги…
Глава 29
В Ложкино я приехала поздно, в голове крутились разные
мысли. При чем тут Степнов? Почему Зелимхан собирал о нем информацию? С какой
стати Адашеву понадобились сведения об Ицхаковых? Ладно, этот интерес хоть
как-то объясним. Заполучив в жены любимую Асият, Зелимхан крепко связал вместе
два несколько столетий враждовавших рода. Наверное, Адашев решил составить
генеалогическое древо любимых дочерей, отсюда и интерес к предкам супруги. Но с
какого бока тут Степнов? Зелимхан надумал порыться в прошлом дорогого приятеля?
Хотел шантажировать его? Ох, боюсь, ответа на этот вопрос нет, сплошная черная
ночь, зато начинает светать в другом месте. Кажется, я понимаю хитроумный план
Романа. Степнов желает создать торговую империю, бесконтрольно царить на рынке.
При этом у него до недавнего времени имелось лишь двое конкурентов: Соня и
Роза.
