У меня тут дела с одним мерзавцем. Кто он и что нас
связывает, я тебе рассказывать не хочу. Но поверь, на редкость подлый человек
он… Да ладно! Может, потом как-нибудь решусь и введу тебя в курс дела, но не
сейчас. На данном этапе хочу лишь сказать…
Зелимхан замолчал, потом вдруг протянул:
— Или все же рассказать? Мне от родителей досталось редкое
чутье. Вижу, когда человек врет, вернее, чувствую, ну не спрашивай, как это
получается, только всегда знаю: искренен мой собеседник или нет. Вот ты,
например, мне родней сестры, никогда ничего дурного в голове не держала…
— Верно, — кивнула Варвара, — может, и нагло это с моей
стороны, но чувствую себя у вас своей!
Зелимхан снова притих, прошло несколько томительных минут,
прежде чем он продолжил беседу.
— А вот один мерзавец… Скребло меня, царапало в душе,
что-то, думаю, не так. Начал копать. Вроде идеальный человек.., да, идеальный!
Но потом! Спасибо Яне Валерьевне Темкиной…
— Это кто? — удивилась Варвара.
— Старший научный сотрудник НИИ имени Рожского, она-то и
откопала правду, — машинально ответил Зелимхан и тут же воскликнул:
— Нет, сейчас не время для этого разговора. Длинный он,
тяжелый — нет!
Варвара только хлопала глазами, слушая Зелимхана.
— Если со мной что случится, — поучал ее Зелимхан, — ты
папочку возьми, открой и на первой странице телефон найди, позвони по нему и
скажи мужику: документы в надежном месте, ходу им нет, пока он моих дочерей не
обижает. Ну а если у Сони с Зарой неприятности начнутся, тогда неси папочку
прямиком в редакцию самой желтой газеты и на телевидение. Уж они-то сумеют
скандал раздуть, мало не покажется.
Поняла? И еще: никогда, ни при каких обстоятельствах, даже
если я умру, не рассказывай девочкам о документах.
— Хорошо, — кивнула Варвара, — усекла. Только ничего с вами
не произойдет, вы, словно дуб, крепкий.
Зелимхан улыбнулся.
— Ну спасибо, сравнение с дубом особенно лестно.
Будем надеяться, что я вернусь целым и невредимым.
— Куда ж вы денетесь, — всплеснула руками Варвара. — На
отдых собрались, не на войну.
— Всяко бывает, — серьезно ответил Зелимхан, потом внезапно
шагнул вперед, обнял Варвару и прижал ее к себе.
Горничная обомлела. Никогда прежде хозяин не позволял себе
по отношению к ней подобных вольностей. Варю в доме, в особенности после смерти
Асият, считали родственницей, ей дарили подарки на праздники, и никто из
Адашевых не повышал на нее голос.
Но за стол с хозяевами Варя обедать не садилась, и поцелуями
с нею никто не обменивался.
От Зелимхана пахло сигаретами и одеколоном, прислуга стояла,
боясь пошевелиться, ее ухо уловило гулкое биение сердца хозяина, наверное, у
него была легкая аритмия, удары звучали беспорядочно.
— Вот так жизнь повернулась, что ты мой единственный друг, —
внезапно вымолвил Зелимхан и оттолкнул от себя женщину, — поклянись, что не
бросишь девочек.
Варя, естественно, сказала нужные слова. На следующий день
Зелимхан с семьей улетел в смерть, а Варвара слегла, она не выдержала стресса.
В доме, где остались лишь Соня и Катя, стала убирать Люся.
Много раз потом Варвара прокручивала в голове свою последнюю
беседу с хозяином. Чем чаще она вспоминала тот разговор, тем сильнее
расстраивалась.
Зелимхан велел в случае надвигающейся на дочерей опасности
открыть папку, позвонить по телефону и, если неведомый враг не оставит их в
покое, идти в желтые газеты и на телевидение. Варя сама лишена возможности
передвигаться, но у нее есть вполне здоровая дочь Люся, которая передаст
документы. Одна беда, Зелимхан не сказал, в каком месте спрятана папка.
Варя, всю жизнь прослужившая в доме, великолепно знала о
наличии сейфов и умела их открывать. Но в железных ящиках компромата нет, отец
не стал бы держать бумаги там, где их могут случайно увидеть дочери.
Зелимхан тщательно оберегал покой девочек. В начале беседы
он обронил фразу, что папку стережет Полкан, и Варя голову ломала, пытаясь
сообразить, о какой собаке идет речь. Животных у Адашева не было. Первое время
после гибели хозяина Варя не могла спать, но потом успокоилась. Шли месяцы,
Соню никто не трогал. Она, до несчастья помогавшая отцу, теперь подхватила вожжи
бизнеса и рулила делами крепкой рукой.
— Зелимхан торговал продуктами? — спросила я.
— И ими тоже, — подтвердила Варвара, — у него много чего
было, в частности, сеть автосервисов. Соня с отцом работала, и подружка ее,
Роза, тоже участвовала.
— А Зара чем занималась?
— Мужней женой была, — пояснила Варвара, — девочки-то разные
получились. Зара в Асият пошла, тихая, незаметная, за неделю двух слов не
скажет, а Соня в Зелимхана удалась, цепкая, хваткая, бескомпромиссная, собой
владела мастерски. Ни в жизни не догадаться, о чем на самом деле думает. Стоит,
улыбается, а потом щелкнет зубами, и нет конкурента. Ее боялись.
Соне следовало мужчиной родиться.
Зелимхан обеих дочерей без памяти любил, но Соню еще и
уважал. Она очень принципиальная была, что решила — то и сделает. С самого
детства так повелось.
Асият до трясучки доводила. Скажет мать:
— Холодно на улице, шапки наденьте.
Зара молча головной убор нацепит, а Соня возражает:
— Тепло!
— Простудишься, — настаивала Асият.
— Нет.
— Немедленно прикрой голову! — вскипала родительница.
— Мне жарко, — стояла на своем Соня. ""
Асият бесило поведение дочери. В ее понимании ребенок не
имел права спорить со старшими никогда.
Но у Сони по каждому поводу имелось свое мнение, отличное от
представления матери. Асият не могла понять дочь, она краснела и кричала:
— Негодяйка! Я никогда не спорила с мамой.
Варвара, услыхав это заявление, всегда быстро уходила на
кухню. Соня была ее любимицей. Сколько раз горничной хотелось сказать:
— Точно! С матерью не спорила, просто удрала с Зелимханом,
никогда бы Ицхаковы согласия на брак с Адашевым не дали. И вообще, весь ужас
из-за тебя случился. Должна была отказать Землихану, а не в кровать с ним
ложиться.
