Сотрудники кафедры урок усвоили и стали сквозь зубы
улыбаться Розке, та же, поняв, что обладает статусом неприкосновенности,
позволяла себе более чем резкие высказывания.
Впрочем, ко мне Роза не приставала, я была самой мелкой
спицей в колеснице, тягловая рабочая лошадь безо всяких покровителей: ни мужа,
ни папы, ни любовника у меня не было. Я не занимала никаких должностей, не
стояла у Розки на дороге, одевалась намного хуже ее и не пользовалась в
коллективе особым авторитетом. Словом, самая обычная женщина с головой, забитой
хозяйственными заботами. Роза меня попросту не замечала. В легкое изумление она
пришла, когда я, вернувшись в первый раз из Парижа, одарила всех сувенирами.
Когда же по институту на легких ногах разнеслась весть о том, что госпожа Васильева
из нищей оборванки превратилась в богатую женщину
[1],
Розка подошла ко мне и
предложила:
— Давай сходим в кино!
Мне стоило огромного труда не расхохотаться ей в лицо. От
предложенной чести я отказалась, а потом уволилась из института. Более с Розкой
мы не встречались и вот надо же, столкнулись случайно на выставке.
Розка села на один из складных стульев и принялась
рассказывать о своей жизни. Отец ее умер, докторскую защитить ей не удалось.
Муж ушел к другой, детей, слава богу, нет, их заменяет собака породы чихуахуа.
— Где ты работаешь? — для приличия спросила я, совсем не
радуясь встрече.
Розка усмехнулась:
— В торговле.
Я улыбнулась:
— Хорошее дело.
— Главное, прибыльное, — кивнула Роза. — Ты продукты где
покупаешь?
— Ну.., в разных местах.
— Систему магазинов «Рай гурмана» знаешь?
— Конечно, заглядываю в эти супермаркеты.
— И как? Нравится?
— Да, редкое сочетание хорошего ассортимента, умеренных цен
и приветливого персонала. У них над каждой кассой висит плакат «Улыбка ничего
не стоит, но дорого ценится».
— Еще бы этим лентяям не улыбаться за такую-то зарплату, —
хмыкнула Роза, — это мои.
— Что твои? — не поняла я.
— Супермаркеты «Рай гурмана», — пояснила Роза. — Я их
владелица.
— Да ну? Молодец! Такой бизнес поднять! Неужели ты одна
справилась? — с искренним удивлением воскликнула я.
Роза улыбнулась:
— Компаньонка у меня есть. Ну-ка, подожди.
С этими словами она вытащила мобильный и сказала:
— Слышь, беги ко мне, центральная аллея, место номер
восемьдесят семь.
Потом, сунув сотовый в карман, Роза, засмеявшись, добавила:
— Сейчас еще не так удивишься! Вон, смотри кто идет!
Я проследила за рукой Розки и мгновенно узнала
приближавшуюся женщину: Соня Адашева, тоже моя бывшая коллега.
— Дашка! — завопила Сонька, кидаясь мне на шею и царапая ее
огромными бриллиантовыми серьгами. — Ну и ну. Это судьба! Только я о тебе
подумала на днях, а ты тут как тут. Зачем сюда приехала?
— Шикарный вопрос тому, кто стоит возле ринга с поводком в
руках, — Роза не упустила возможности поехидничать, — ясное дело, Дарья хочет
тут занавески купить.
— Занавески? — вытаращилась Соня. — Ну это она не по адресу
явилась. Слышь, Дашут, лучше всего ткань на рынке брать, пиши адресок.
Я обняла Адашеву еще раз. Вот уж с кем у меня были хорошие
отношения, так это с Соней. Ее отец, очень богатый человек, то ли чеченец, то
ли дагестанец, то ли ингуш. Простите, если кого-то сейчас обидела, но меня
никогда, ни в прошлом, ни в нынешнем времени, не интересовала национальность
знакомых.
Все сотрудники нашего института знали, что Соня из очень
обеспеченной семьи, но я, ей-богу, не в курсе, чем зарабатывал на жизнь ее
папа. В отличие от Розы Соня никогда не выпячивала своего материального
благополучия, одевалась скромно и старалась казаться незаметной. Узнав, что я
собачница и кошатница, Соня напросилась в гости, а потом изредка бывала у нас,
каждый раз принося в подарок что-нибудь вкусное и одаривая Аркашку машинками.
Нас можно было бы считать подругами, если бы не одна особенность Сони: она
никогда ничего не рассказывала о своей личной жизни. Один раз только обмолвилась,
что замуж выйти может лишь за того, кого выберет отец, а он пока не завершил
кастинг женихов. И еще, Сонечка очень любила домашних животных, но не могла
себе позволить ни щенка, ни котенка, ее родители не жаловали четвероногих и
очень дорожили убранством квартиры: мебелью, коврами и занавесками. Мне же было
наплевать на дрова и тряпки, поэтому Соня отводила душу, играя с Клеопатрой,
Снапиком и наблюдая за хомячками и жабами.
Но после того, как наша семья стремительно вознеслась к
высотам благополучия, Адашева ходить в гости ко мне перестала. Наверное, не
захотела навязываться, или ей запретил общаться с Васильевыми папа.
Сейчас Соня выглядела великолепно: стройная, в элегантной
одежде, с эксклюзивными, может, излишне дорогими для дня украшениями. Около ног
Адашевой крутился очаровательный шпиц.
— Вот, знакомься, — сказала Соня, — Джозефина, в просторечье
Зифа.
Я наклонилась и погладила собачку. Значит, родители Сони
скончались, а может, она наконец вышла замуж? Я ведь ничего не знаю о Соне, мы
мимолетно общались.
— Участники под номерами сорок семь, сорок восемь и сорок
девять приглашаются на ринг. Напоминаем, опоздавшие не будут допущены на
конкурс, — прозвучало из репродуктора.
— Ой, — засуетилась Роза, — нас зовут! Микки, побежали
скорей!
— Можешь не торопиться, — захихикала Соня, — сама знаешь,
что у нас Степнов со своей Шельмой в победителях. Он уверен в себе, да и Анька
тоже, я видела, разоделись, словно на свадьбу, и о моське он как о чемпионе
говорит.
— Ну ладно тебе, — отмахнулась Роза, — хватит глупости
болтать.
Оставив после себя запах дорогих духов, она убежала.
— Вот уж не предполагала, что Яковлева может полюбить
животное, — растерянно пробормотала я.
Соня улыбнулась:
— Она обожает Микки. Знаешь, кто является генеральным
спонсором этого действа, ну, собачьей выставки?
Я пожала плечами.
— Нет, честно говоря, не задумывалась на эту тему.
