— Завтра Танька в город подастся! На автобусе до станции
попрет, а потом в Москву. На рейсовый всегда садится, он отсюда в девять десять
утра отходит. Хитрая зараза, на том, что в семь тринадцать идет, не ездит.
В ем народу полно, на службу чапают.
Значит, завтра в девять утра я притаюсь на платформе за
кассами, дождусь прихода автобуса, потом сяду в один вагон с Татьяной и
прослежу за ушлой бабой! Отчего-то я твердо уверена: старшая дочь Фимы, бедная
Анжелика, и есть тот ребенок, которого Соня сбила на шоссе. Адашевой казалось,
что о случившемся знали только она и отец. Но, как правило, человек, считающий,
будто ему удалось сохранить в тайне не слишком приятное событие, глубоко
ошибается. Очень часто за ним, роющим могилу и прячущим туда труп, подглядывают
чужие глаза. Наверное, Фима, согласившаяся за деньги молчать о смерти дочери,
решила отомстить Соне и стала пугать несчастную.
* * *
Домой я принеслась красная от жары. В «Пежо» есть
кондиционер, но мне отчего-то было невыносимо жарко, несмотря на то, что
холодный воздух бил прямо в лицо. В доме тоже было душно. Я пошла по коридору к
лестнице на второй этаж. Из кухни внезапно послышался тихий писк, потом
возбужденный лай собак и сердитый голос Ивана:
— Дура ты, Ирка! И чего теперь с ними делать?
— Не знаю! — заорала домработница. — Мое дело поймать, твое
дальше действовать.
— Здорово, — крякнул Иван, — ловко…
Я заглянула в кухню.
— Чем вы тут занимаетесь?
Ирка быстро наступила садовнику на ногу и с нарочито
невинным видом затараторила:
— Ерундой всякой, по хозяйству. Вот, надумала занавески
постирать из гостиной.
— А я того… — забасил Иван, — траву стригу, машинкой!
— В кухне? — ухмыльнулась я. — Ловко вы устроились! Одна
забыла, что стиральная машина у нас на втором этаже, в гладильной стоит. Другой
собрался в здании газон стричь. Живо говорите, что произошло?
Кто у вас за спиной пищит?
— Это мыши.
— Кто?
Домработница отошла в сторону. Я уставилась на стол, до сих
пор скрытый за ее спиной, и разинула рот.
На бело-красной клеенке сидело несколько мышей, самых
обычных, серых домовых грызунов. Зверушки сбились в кучу и отчаянно пищали,
разевая рты с мелкими зубами.
— Почему они тут оказались? — наконец-то выдавила я из себя.
— Потому что Ирка дура! — заявил Иван. — Герасим, долбаный
блин!
— А вот и нет, — кинулась на садовника домработница. — Зачем
обидное говоришь? Герасим всех поутопил, мне такое не проделать! Квазимода!
— Кто Квазимода? — набычился Иван. — Ага! Ладно! Сама с
мышами делай чо хошь! Квазимода! Где ты у меня горб увидела?
В ушах зазвенело, закружилась голова. Ирка и Иван, красные
от злости, самозабвенно говорили друг другу гадости. Мыши на столе верещали как
безумные, собаки тихонечко подвывали, кошки, сидевшие рядком на СВЧ-печке,
сердито фыркали…
— Хватит ругаться! — прошипела я. — Немедленно объясните,
что происходит в нашем доме! Ира! Ты решила откармливать грызунов на зиму? У
нас на рождественский стол подадут жаркое из мышатины?
— Язык у вас, Дарь Ванна, — заявила Ирка, — острый, прям
шило. Тык, тык им в человека! Ясное дело, мышей на мясо не разводят. Только
курочек. Оно неплохо бы своих иметь, да Иван…
— Опять я, — вызверился садовник и с досады топнул ногой,
обутой в грязный сапог. — Вечно Ванька виноватый. Промежду прочим, я знаю,
отчего ты злобишься! Зря мне глазки корчила Другая нравится!
— Анька! Горничная Рыбалкиных — уперла руки в боки Ирина —
Во, красота! С ней все Ложкино перепихнулось, ты последний остался Ежели Аньку
хоть пальцем тронешь, сюда более не являйся У нас дети!
Заразу принесешь!
У меня снова отпала челюсть. Обитатели Ложкина, соблюдая все
видимые правила приличия, отнюдь не горят желанием общаться друг с другом. При
встрече жители поселка непременно здороваются и произносят пару дежурных слов о
погоде, но это все. В гости в соседние коттеджи никто не ходит. Слабое подобие
неких более близких отношений связывает нас с Сыромятниковыми, а еще тут жили
Роман и Неля Кутеповы.
Но мне об этой истории совершенно не хочется вспоминать.
До сей минуты я наивно полагала, что Ирка и Иван тоже не
вступают в контакт со своими коллегами, и вот выясняется: в Ложкине кипят
страсти. Имеется некая Анька, местная гетера. Нет, просто с ума сойти. Я
подскочила к Ирке, встряхнула ее за плечи и сурово сказала:
— Ей-богу, мне все равно, чем занимается Иван в свободное
время. Сейчас меня больше волнуют иные вопросы: откуда взялись мыши? С какой
стати сидят на столе и визжат? Отчего не убегают? Они больны?
Ирка толкнула садовника.
— Ну, Вань, говори!
— Я Квазимода? — не растерялся Иван. — Вот сама и
рассказывай, так справедливо будет. Кто придумал, тому и петь.
Ирка чихнула и под неумолчный мышиный писк поведала
следующую историю.
Глава 11
Неделю назад домработница обнаружила в доме непрошеных
гостей. Сначала Ирка легкомысленно решила: само рассосется. Но мыши стали
наглеть, они лазили по кладовке, запускали лапы в припасы, рвали пакеты с
крупой, воровали конфеты и портили печенье.
В конце концов терпение Ирины лопнуло, и она решила
расправиться с противными тварями. Охваченная справедливым гневом, Ирка
прирулила в большой хозяйственный магазин и спросила:
— Чем мышей извести?
Ей тут же предложили разнообразные отравы в виде спреев,
порошков, таблеток, гелей…
— У нас собаки и кошки, — пояснила Ирка, — еще налижутся!
— Тогда остается мышеловка, — сказал продавец.
— Это негуманно! — возмутилась Ира. — И как мне трупы из них
вынимать? Неужели ничего лучше не придумали?
— Вот, — оживился парень за прилавком. — Липкий плед.
— Что? — не сразу поняла Ирка.
Юноша притащил рулон и объяснил принцип действия ловушки.
«Плед» на самом деле представляет собой лист материала неизвестного
происхождения.
