Глава 7
Роскошный особняк смотрел на мир черными окнами. Катюша
уверенно щелкнула пультом. На одном из столбиков забора заморгала красная
лампочка. Ворота медленно отъехали в сторону.
— Вы припаркуйтесь у задней двери, — велела Катя, — и
подождите пока в гостиной, я постараюсь не задерживаться.
— Я не спешу, — быстро сказала я, — собирайся сколько
хочешь.
Катя кивнула.
— Кофе хотите?
— Нет, спасибо, я лучше так посижу.
— Вон пульт от телика.
— Хорошо, не волнуйся.
Катюша резко повернулась и пошла к лестнице, я осталась одна
в огромной, более чем пятидесятиметровой комнате.
Сколько у них книг! Полки идут от пола до потолка, и,
похоже, тут полно детективов. Вон книги Марининой, Поляковой, Устиновой.., а
еще Рекс Стаут, Дик Фрэнсис, Агата Кристи, Нейо Марш. Похоже, Соня страстная
любительница криминальных романов. Надо же, она никогда не говорила раньше о
том, что увлекается подобной литературой. Интересно, Кате нравятся такие книги?
Что бы ни говорили педагоги о воспитании, яблоко от яблони
недалеко падает. Можно каждый день лупить ребенка, но если ваша мама и бабушка
до глубокой старости не сумели выучить таблицу умножения, то, скорей всего, их
внучка и правнучка окажутся круглыми двоечницами по математике и никакие
педагогические меры не помогут. Дитя можно обтесать, научить его вставать при
виде взрослых, не перебивать старших, мыться на ночь, чистить зубы, но если его
предки за сотни лет выработали умение прятать глубоко внутри любые душевные
переживания, то ребенок абсолютно невольно будет вести себя так же. Насколько я
помню, Соня никогда не распространялась о каких-либо домашних делах. Она была
приветлива со всеми на кафедре, не хамила людям, как Роза, не задирала нос, не
кичилась редким для советских людей материальным благополучием. Улыбчивую,
слегка апатичную, безукоризненно воспитанную, способную протянуть руку помощи,
но, на мой взгляд, эмоционально холодную Соню Адашеву ничто не могло вывести из
себя. А оказывается, она была иной — умело скрывала свои истинные чувства.
Похоже, Катя из той же когорты. Девочка сегодня похоронила мать, во второй раз.
С человеком такое несчастье случается единожды, а Катюшу бог наказал дважды. Не
всякий взрослый справится в таком случае с эмоциями, большинство из нас
свалится в истерическом припадке. А Катя гордо «держит лицо».
Право, не знаю, хорошо это или плохо?
Я потянулась к сигаретам. Сделав пару затяжек, встала и
распахнула окно. Из сада сладко запахло фиалками. Темное небо с крупными
звездами нависало над поселком, несмотря на поздний час, на улице стояла
духота. Ужасно, когда человек решает свести счеты с жизнью, еще страшней, если
рядом не находится того, кто способен сказать: «Погоди, поживи еще недельку,
глядишь, ситуация окажется не столь безнадежной».
Сколько людей, ночью пообещавших себе повеситься, дожив до
утра, изменили свое решение? Ну почему я тогда уехала, оставив Соню одну?
Вдали, между елями, высаженными вдоль забора, мелькнуло
что-то белое. Я вгляделась. Светлое пятно копошилось у забора. Кошка? Небось
охотится на полевых мышей. Впрочем, нет. Собака! Боже мой! Девочка! В белом!
Я оперлась о подоконник и выскочила в сад.
— Эй, стой, — крикнула я, быстрым шагом двигаясь к изгороди,
— погоди!
Белая тень нырнула в заросли, я ринулась за ней, продираясь
сквозь кусты ежевики, вся исцарапалась, уперлась носом в забор и остановилась.
Похоже, мне не догнать «гостью».
Плохо понимая, кто и зачем лазил по участку, я повернула
голову влево и ахнула. На колючках покачивалась розовая сумочка на длинном
ремешке, точь-в-точь такая, как у девчонки, напугавшей Соню на собачьей
выставке.
Я схватила клеенчатый планшет, сунула его под свою футболку,
потом вернулась в дом так же, как и покинула его, поднялась на второй этаж и
постучалась в дверь к Кате:
— Можно, котик?
Нет ответа.
Очень осторожно я приоткрыла дверь и заглянула внутрь.
Огромная комната с шикарной обстановкой, плазменным телевизором и
супернавороченным компьютером оказалась пуста. На кровати стоял полупустой
чемодан, масса вещей валялась на ковре. Слева в спальне имелась еще одна дверь,
похоже, она вела в ванную, потому что оттуда доносился плеск воды. Катя решила
принять душ. Оценив обстановку, я поняла, что девочка прособирается еще как
минимум два часа, и побежала к выходу.
* * *
Охранник, стоявший у шлагбаума при въезде в «Ниву», молча
выслушал мою гневную речь, потом ответил:
— Мимо нас мышь не проскочит, посторонних не пускаем. Я всех
торможу, на номер машины смотрю и разрешаю проезд согласно заказанному из
коттеджа пропуску.
— Но в саду Адашевой кто-то разгуливал! Вот сумочка.
— Не знаю, — отбил мяч секьюрити, — за жильцами я не слежу,
тут семьдесят девять домов. Мало ли кто чем занимается! Могут и по чужим
участкам шастать.
Решив не сдаваться, я села в «Пежо» и медленно объехала
поселок. Знаете, что я выяснила? Да, у официального въезда стоит будка с
огромным амбалом, но со стороны леса нет никакой охраны. В одном месте забор
разобран, и в глубь массива деревьев тянется достаточно широкая, хорошо
утрамбованная дорога, по которой способен пройти не только пешеход, но и
проехать мотоцикл и не слишком большой автомобиль.
Мой «Пежо», имей он чуть более высокую посадку, элементарно
покатит по «шоссе».
Выяснив это, я снова подъехала к секьюрити и сердито
сказала:
— Со стороны леса можно беспрепятственно попасть в «Ниву».
Неужели никто до сих пор не сообщил вам про сломанный забор?
Парень надулся:
— Мое дело маленькое, ведено тут дежурить. Ежели кто чего
нарушил, топайте к председателю. Задняя ограда не мой объект!
— Ладно, — кивнула я, — вы правы. С какой стати вам
беспокоиться о том, что не записано в служебной инструкции? Скажите, о
несчастье с Софьей Адашевой вы слышали?
Охранник кивнул:
— Милиция приезжала, ясное дело, народ гудит.
Плохо ей на дороге стало, прямо на шоссе померла. Во до чего
деньги доводят. Нет уж, лучше маленькая зарплата, да сам живой!
— Знаете место, где Соня скончалась?
— А вам зачем? — подозрительно насупился юноша.
