Глава 1
Если вы хотите утром, услышав противный звон будильника,
моментально вскочить с кровати, положите сверху на часы мышеловку. Станете
спросонья нашаривать предмет, мешающий своим криком вашему мирному
похрапыванию, наткнетесь на капкан и мигом забудете про сладкие сны.
Правда, лично мне подобный способ обретения бодрости кажется
слегка экстремальным. В былые времена, когда приходилось вставать на работу без
десяти шесть, я, разбуженная назойливым попискиванием, тут же била несчастный
будильник по «голове» и зарывалась носом в подушку. В мозгу вертелась мысль:
вот сейчас полежу ровно пять минут и резво побегу в ванную. Пять минут — это
всего лишь триста секунд, вполне успею потом собраться. Глаза закрывались, тело
погружалось в теплую дремоту… Спустя энное количество времени веки
раскрывались, взгляд падал на циферблат, я в ужасе взлетала над матрасом и,
понимая, что вновь невероятно опоздала, на крейсерской скорости неслась в
прихожую. Умывалась и красилась я потом в нашем институтском туалете. Впрочем,
добрая половина коллег проделывала то же самое. Оставалось лишь Удивиться: ну
кто решил, что занятия в вузах должны начинаться в девять утра? По мне бы,
первую лекцию следовало назначать эдак в полдень. Во-первых, сильно разгрузится
общественный транспорт, и служивый люд доберется до своих заводов и контор не в
давке; во-вторых, преподаватели обретут способность ясно мыслить и смогут
излагать материал связно; в-третьих, студенты явятся к первой паре, а не к
последней и получат нужную инъекцию знаний в полном объеме. Кстати, очень
многих лекторов бесят те, кто опаздывает на занятия. Не успеешь открыть рот и
выдавить из себя порцию сведений, которые можно спокойно прочитать в учебнике,
как дверь с противным скрипом распахивается, и очередной балбес, зевая, вваливается
в аудиторию. Ну почему никто не желает осознать, что бедный, мающийся на
кафедре препод тоже человек, которому до смерти хочется спать и ему не
составляет никакого удовольствия вдалбливать в столь ранний час азы знаний в
твердокаменные головы юношей и девушек! Бедный профессор отвлечется, взглянет
на припозднившегося и мигом потеряет нить рассказа, придется ему потом
спрашивать у аудитории:
— Ну, о чем мы вели только что речь?
Наивные студенты полагают, что таким образом преподаватель
проверяет, хорошо ли его слушают. На самом же деле несчастный попросту сам
забыл, о чем толковал секунду назад.
Я, правда, всегда старалась изобразить, будто не замечаю
опоздавшего, исключение сделала лишь однажды. В тот день на улице с утра стояла
такая темень, что я едва подавила в себе желание позвонить на работу и соврать:
— Простудилась, три дня буду отсутствовать.
Отогнав мысль о симулянтстве, я с огромным трудом заставила
себя добраться до института, заняла место у доски и занудила про образование
прошедшего времени во французском языке. Грамматика — скучная наука. В
результате через пятнадцать минут в аудитории установилась мертвая тишина. Не
надо думать, что студенты, восхищенные невероятно интересной лекцией, усердно
записывали ее в тетради. Нет, совсем напротив. За окном стояла непроглядная
тьма, ветер завывал, словно обезумевший волк, в зале не горела половина ламп —
наш завхоз отчаянно экономил на электричестве. Плееров, мобильных телефонов и
тетрисов человечество еще не изобрело, студентам было нечем заняться, и они
начали клевать носом. Я великолепно видела, как кудлатые головы падают на
раскрытые тетрадки, но продолжала упрямо зудеть про глаголы «иметь» и «быть». В
голове поселилась мысль: если они все сейчас уснут, то и мне можно будет
смежить веки. До конца пары еще очень много времени, отлично покемарим. Вот уже
и староста курса, отличница Маша, смотрит вокруг не бдительным, а затуманенным
взором, скоро она утонет в объятиях Морфея и некому будет «стучать» на
окружающих.
И тут, не успела я обрадоваться, что слушатели наконец-то
заснули, хлопнула дверь. Студенты встрепенулись, я разозлилась и сердито
сказала появившейся на пороге девице:
— Вот что, ангел мой, коли явились с опозданием, извольте
входить в аудиторию тихо, как маленькая белая мышка! Понятно? А теперь выйдите
в коридор и постойте там минут пять, пока все проспавшие не соберутся вместе, и
тогда вы скопом войдете в аудиторию, тихо, словно маленькие белые мышки, ясно?
Маленькие белые мышки! Только так!
Девчонка шмыгнула обратно, я раскрыла было рот, но тут дверь
опять распахнулась, и на пороге возник огромный негр Рафаэль, представитель
одной африканской страны. В советские годы в вузах было много учащихся из так
называемых дружественных стран.
Студенты сдавленно захихикали. Рафаэль, дурно говоривший
по-русски, приложил палец к губам и трагическим шепотом возвестил:
— Тс-тс, я маленький белый мыш!
Тут уж от хохота слегли все, вместе со мной.
Слава богу, теперь мне не надо зарабатывать себе на хлеб
насущный, могу преспокойно вылезти из-под одеяла в районе полудня и, зевая,
отправиться пить кофе.
Поэтому совершенно непонятно, с какой стати сейчас орет
будильник. Я что, завела его? Куда-то собралась?
Да зачем?!
Решив, что произошла ошибка, я повернулась на другой бок и с
наслаждением вздохнула. Боже, какое у меня теплое одеяло, замечательный матрас,
мягкая подушка…
— Мать, — заорал, врываясь в комнату, Аркадий, — я так и
знал! Спишь!
Я села и недовольно спросила:
— С какой стати мне бегать по дому? Только восемь пробило!
Лучше ответь, почему ты не на работе?
Аркадий открыл было рот, но тут в мою спальню влетела Зайка
и затопала ногами:
— Из-за тебя все опоздают!
— Куда?
Ольга повернулась к мужу:
— Вот. Сколько раз говорила тебе: у Даши в связи с возрастом
начинаются мозговые явления! А ты возражал, дескать, мать просто придуривается.
Теперь убедился? Разве может нормальный человек забыть то, о чем неделю толкуют
домашние! Надо срочно позвонить Оксанке и спросить, что пьют от начинающегося
маразма! Сегодня она забывает нужную информацию, завтра начнет ножки у стульев
грызть, решит, что это ее любимые сухарики. Я не могу наблюдать, как гибнет
личность! Аркадий! Что ты молчишь?
Я задохнулась от возмущения. Маразм! Он бывает только у
очень пожилых людей, да и вовсе не со всеми!
Если я и забыла о чем-то…
