Пока несчастная домработница соображала, как поступить,
Настя воскликнула:
– Знаю! Ты побудь тут.
– Что придумала, говори, – прохрипел Свин.
– Нас никто не видел, – напомнила Настя, – в
доме никого нет.
– А поломойки?
– Наташка дрыхнет, – пожала плечами Настя, –
ты же ей ногу обварил, а Танька… Ладно, погоди тут!
Свин остался у трупа. Некоторое время он стоял молча, потом
подошел к Сергею, аккуратно засунул руку ему в карман брюк, вытащил портмоне,
выудил оттуда деньги и сунул кошелек на место.
Бедной Наташе деваться было некуда, пришлось ждать, как
станут разворачиваться события дальше.
Наконец Настя вернулась, вместе с ней шла Таня.
– Ой, – воскликнула прислуга, – господи!
– Значит, помнишь, да? – спокойно сказала ей
Настя. – Ты сейчас берешь этот ножик и бежишь по дороге к домику охраны с
криком: «Кто-нибудь, помогите!»
– Вообще-то, мне страшно, – поежилась Таня.
Настя схватила домработницу за плечи и встряхнула.
– Очнись! Я же расписала тебе, что будет! Найму лучшего
адвоката, в тюрьму ты не попадешь, полежишь некоторое время в клинике, и все.
Это просто больница, врачи, медсестры, таблетки. А за такую ерунду получишь
квартиру и кучу денег.
– Страшно мне, жутко! – тряслась Таня.
– Чушь, – фыркнула Настя, – на вот еще.
Быстрым движением Звягинцева сняла с пальца кольцо с крупным
бриллиантом, потом, поколебавшись секундочку, вынула из ушей сверкающие сережки
и протянула драгоценности Тане:
– Бери.
Девушка машинально сунула бриллианты в карман.
– Вдруг я не справлюсь, – протянула она, –
спросят меня в милиции чего, а я не отвечу.
– Ерунда, – решительно заявила Настя, –
тверди одно: хозяин начал приставать, домогаться меня, я стала сопротивляться и
нечаянно его ножиком ткнула. Все, стой на своем: ничего не помню, в глазах было
темно. И все время знай: у тебя будут временные неприятности, совсем чуть-чуть,
зато потом ты получишь квартиру и деньги.
– Я тебя звездой сделаю, – ожил Свин, –
ей-богу, затмишь Пугачеву, знаешь, сколько она бабок имеет!
Обработка Тани продолжалась довольно долго, наконец она
согласилась.
– Мы пойдем в комнаты, – быстро сказала
Настя, – сделаем вид, что спим, пусть нас охрана разбудит. Я потом скажу,
что Свин приехал в гости и заночевал. А ты выжди тут пару минут и беги. Давай
бери ножик-то, бери.
Таня подобрала кухонный нож. Свин и Настя мигом испарились.
Наташа выскользнула из чулана.
– Не смей! Немедленно положи орудие убийства на место и
иди к охране. Расскажи, как тебя подкупали.
Таня вздрогнула:
– Нет, я поступлю по-ихнему.
– С ума сошла!
– Мне квартира нужна и деньги. А еще Семен обещал
звездой меня сделать!
– Ты дура! Ладно, я сама на пост смотаюсь.
Таня схватила Наташу левой рукой за плечо, продолжая сжимать
в правой нож, она зашептала:
– Натуся, не лишай меня счастья. Сейчас менты придут,
дом опечатают, и куда я потом пойду! Домой? К отцу, который снова бить меня
начнет? А так через пару месяцев я получу все, о чем мечтала. Ну какое тебе
дело, а?
– Настя тебя обманет!
– Нет, она меня из грязи вытащила, хозяйка не такая,
это у тебя с ней нестыковка вышла.
– В тюрьму сядешь!
– Что ты! Настя обещала меня в клинику устроить.
В глазах Тани была такая надежда, что Наташа пробормотала:
– В конце концов, это твое дело.
– Спасибо, – кивнула Таня, – ты ступай к себе
и сделай вид, что спишь.
Наташа замолчала и включила чайник.
– Знаешь, чем дело кончилось?
– Догадываюсь, – ответила я, – ничем хорошим!
– Вот-вот, – кивнула домработница. – Таню
запихнули в дурку, она там по сию пору парится. Настя быстренько смылась, где
теперь она живет, чем занимается, я понятия не имею. А Свин на коне, похоже, с
деньгами, причем огромными. Сейф в кабинете после смерти Сергея оказался
пустым, ничего ценного в нем не нашли. Хотя у Лавсанова много чего имелось:
одних запонок с камнями и зажимов для галстуков было штук двадцать. Но ничего
не обнаружили, вот так.
– И ты не сказала милиции про кражу?
Наташа вздохнула:
– Нет.
– Но почему?
Домработница насупилась:
– Ну… не хотела Таньке малину портить. Вдруг я ошиблась
и ей в самом деле бы куча всего обломилась? Маловероятно, конечно, но могло так
случиться. А потом…
Наташа замолчала.
– Продолжай, пожалуйста, – поторопила я ее.
– Я испугалась, – нехотя произнесла Наташа. –
Что я в жизни умею? Только на людей работать. И кто меня к себе в дом возьмет,
если в деле об убийстве замешана буду?
– Так ведь ты лишь свидетель!
– Это самое плохое для нанимателя.
– Но почему же?
– Значит, я не умею язык за зубами держать, –
объяснила Наташа, – хорошая горничная вообще ничего не видит и не слышит,
кроме указаний хозяина. Что в семье происходит, не ее дело, она должна
помалкивать. Вот я и отвечала на все вопросы ментов: «Извините, обожгла ногу и
свалилась в кровать. Когда засыпала, все нормально было».
– Ты спасала Свина и Настю…
– Нет! О себе в первую очередь подумала, – горько
сказала Наташа, – на хорошее место потом пристроилась, сюда, в Алискино.
Только меня совесть мучить начала. Прикинь, Танька пару раз приснилась. А все
из-за фильма.
– Какого?
– Да вон, – Наташа ткнула пальцем в яркие
коробочки, лежавшие на подоконнике, – хозяева понакупят роликов, сами
поглядят, потом нам отдают. Ну и попалась мне лента про то, как люди в дурке живут!
Вот где кошмар-то! И начала мне Таняха сниться. То ее к кровати привязывают, то
насилуют, то бьют…
