– Не нравится? – слегка испуганно поинтересовался
Лися. – Коренная смена имиджа. Вместо нежной блондинки – роковая
брюнетка-вамп, погибель мужчин!
Свин молча обозревал Глафиру.
– Сеня, – осторожно сказал Лися, – мы же
придерживаемся концепции «девочка-крик», сплошной скандал. Блондинка в таком
случае не канает. Брюнетка – самое оно!
– Верни Глафиру, – спокойно велел Свин, – я
столько бабок на ее раскрутку убил, мне знакомая морда нужна.
– Нет, – закапризничала певичка, – меня
только что с Хлебниковой перепутали! Хочу новый имидж! Так на концерт поеду.
– Это парик? – осведомился Свин.
Лися кивнул:
– Да, я не рискнул сразу на краску.
Свин молча сдернул с Глафиры накладные волосы.
– Ой, – взвыла та, – больно!
– Физиономию мыть, красить, как всегда, –
распорядился Свин.
– Идиот! – затопала ногами Глафира. – Скунс,
дебил! Хочу быть брюнеткой! Хочу! Я звезда! Суперстар.
И тут Свин побагровел. Глаза его медленно сузились, губы
сжались в ниточку. Лися змейкой юркнул за диван, Глаша примолкла, но поздно.
Семен схватил певичку за руку и вывернул ее.
– Больно! – закричала Глафира.
В ее глазах появились слезы.
– Хорошо, – протянул Свин.
Потом он вытер лицо певицы париком, с удовлетворением
посмотрел на испорченный макияж и отчеканил:
– Ты – никто! Слабо воющая кукла без мозгов. Я тебя
сотворил, я тебя и убью. Фанерщица! Звезда, блин! Кошка мяукающая! Дать бы
пинка, да денег потраченных жаль. Молчать, сука! Лися!
– Я здесь! – пискнул стилист.
– Еще раз без меня имидж менять надумаешь…
– Понял, понял.
– Ступай, нанеси ей макияж заново, – велел Свин.
Глафира, разрыдавшись, упала на диван.
– Не пойду.
Семен с силой ущипнул ее за голую руку.
– Двигай, уродина, концерт скоро, хорош истерики
гонять, журналистов тут нет.
– Мне плохо!
Свин со всего размаха отвесил певице оплеуху.
– Теперь лучше?
Глафира захлебнулась слезами.
– Не бей ее, – закричала я, кидаясь к
Свину, – она уже идет грим накладывать!
Но Глафира уперлась.
– Нет, – прошептала она, – не хочу, я устала,
заболела! Нет.
Свин снова поднял руку, я повисла на продюсере.
– Стой, ты ей синяков наставишь перед концертом.
Мужик опустил карающую длань и пнул Глафину ботинком в бок.
– Шевелись, суперстарина! Поющая коза!
Я кинулась к Глафире:
– Вставай, милая, он тебя убьет. Сейчас не надо
капризничать. Ты звезда, спору нет, но у него деньги. Идем, солнышко, ну,
поругались, с кем не бывает, пошли!
Лепеча всякие глупости, я подняла Глафиру и повела ее за
стилистом.
– Я его убью, – прошептала она, – пырну
ножиком в сердце, скот! Сволочь!
– Обязательно, – тихо ответила я, – но не
сейчас, не здесь же, при всех.
– Ты мне поможешь, – в полной отключке бормотала
Глафира, – да? Скажи? Давай его вместе зарежем? Соглашайся, а то я не
пойду краситься!
– Конечно, милая, – успокоила я ее, –
обязательно, похоже, в этом вопросе я большой профессионал.
Глава 7
Самое интересное, что в концертный зал мы приехали вовремя.
Глафира казалась совершенно спокойной, от истерики и следа не осталось. Глаза
певицы ярко сверкали, на щеках играл румянец. Весело улыбаясь, она шла по
коридору, то и дело кивая знакомым:
– Привет, котик! Здравствуй, лапа! О, Муся, ты шикарно
выглядишь.
Я тащила портпледы и сумку, чувствуя, как в спине возникает
боль, к тому же мне отчаянно захотелось спать, зевота просто раздирала рот.
Войдя в гримерную, Глафира села на стул и уставилась в
зеркало, мне предстояло вытащить концертное платье и отгладить замявшиеся
складки. Никакого энтузиазма предстоящая работа у меня не вызывала.
– Глашенька, – влез в комнату худенький парнишка с
бумагой в руке, – ты у нас вторая, поторопись.
Глафира, только что преспокойно корчившая рожи зеркалу,
подскочила на стуле.
– Что ты сказал, Мотя? А ну повтори!
– Идешь второй, – испуганным голосом проговорил
юноша.
– Я? Интере-есно, – протянула Глафира, –
очень здорово! Вторая! Я?! Вторая??! С ума сошел!!! Но я закрываю концерт!
– Это невозможно, – просвистел Мотя, – на
закрытии выступают «Баблз».
– «Баблз» последние? – взвыла Глафира. – Да
кто их знает?! Нет, Мотя, это тебе так с рук не сойдет. Я не сирота, у меня
Свин есть.
– Но… – начал было Мотя.
– Молчать! – рявкнула Глафира и схватила
мобильный.
В ту же секунду Мотя, выкрикнув: «Ну, я тебя предупредил!» –
выбежал из гримерной.
– Немедленно приволоки его назад! – завопила
Глафира. – Танька, шевелись!
Я понеслась было за Мотей и тут же растерялась. Длинный
коридор изгибался во всех направлениях, буквально через пару шагов от
гримуборной Глафиры он разваливался на два рукава. Я не узнала, куда
направиться.
– Мотю не видели? – спросила я у полуголой девицы
с размалеванным лицом.
– Он вроде за сигаретами двинул, – хрипло ответила
она.
– А где тут буфет?
– Ну… на этаж ниже, только не стоит туда ходить, –
зачирикала девица, – там одна дрянь, бутерброды с копченкой и спрайт.
Лучше уж воды простой попить, у лифта кулер стоит.
– Я есть не хочу, мне Мотя нужен.
– Сказала же тебе, что он за сигаретами пошел.
– Разве их не в буфете продают?
Девчонка секунду молча смотрела на меня, потом засмеялась:
– «Сигареты» – это название группы. Они вроде в седьмой
переодеваются.
