Очевидно, сердитая дама таки заглянула в ненавистный
супермаркет, потому что она появилась у двери в свою квартиру лишь через два
часа, когда я уже буквально извелась, выучив наизусть валявшиеся у окна
бесплатные газеты. Поставив на пол три пакета с надписью «Страна еды»,
Гортензия Петровна вытащила ключи, отомкнула четыре замка…
Я кашлянула. Старушка быстро повернула голову и воскликнула:
– Опять вы!
– Я же сказала, что подожду, пока вы купите хлеб.
– Уходите, – дрожащим голоском велела старушка, –
а то милицию вызову.
– У меня…
– Убирайтесь!
– Но позвольте…
– Ни за что! – взвизгнула Гортензия Петровна. –
Вчера по телевизору очень хорошо объяснили, как действуют мошенники! Сначала
зубы заговаривают, а потом все сбережения отнимают.
Я молча вытащила из сумочки пять стодолларовых ассигнаций,
встала с подоконника, протянула их даме и сказала:
– Я не собираюсь ничего отбирать, наоборот, принесла вам
деньги. Доллары, правда, выпущены давно, еще в семидесятых годах, но вы не
сомневайтесь, они ходят на рынке наравне с новыми.
Гортензия Петровна вытянула вперед маленькую морщинистую,
покрытую пигментными пятнами лапку, осторожно пощупала одну зеленую бумажку,
вторую… Потом ее лицо стало таким красным, как подкрашенные губы. Я с тревогой
наблюдала за метаморфозой. Внезапно Гортензия Петровна отдернула от купюр руку.
Я же, решив, что она хочет взять деньги, разжала пальцы. Словно не вовремя
упавшие с дерева молодые листья, доллары спланировали на грязный пол и, как
верные собаки, улеглись у наших ног.
Гортензия Петровна посмотрела на деньги с выражением самого
крайнего отчаяния.
– Так я и знала, – прошептала она, – даже ждала,
что их найдут и призовут меня к ответу. Вы ведь из КГБ? Я сразу поняла! Тогда
тоже женщина была, только ей не удалось Михаила Николаевича обыграть, да и о
Леонардо вы зубы обломали, один Володя Трошев, земля ему пухом… Но его просто
поймали с купюрами. Господи, все умерли, все. Леонардо, Марфа, Михаил Николаевич,
одна я осталась, одна… Значит, он все же сходил к вам, вор!
Я слушала бессвязные восклицания Гортензии Петровны и
понимала, что случайно наткнулась на совершенно бесценного человека, который
знает все.
– Одна, – монотонно повторила старушка, – одна…
В этот момент дверь соседней квартиры стала приоткрываться.
И опять Гортензия Петровна удивила меня своей прытью. Она в мгновение впихнула
меня внутрь своей квартиры, подхватила с пола деньги и закрыла дверь изнутри. Я
очутилась в темной прихожей, где у стены стояла высоченная старинная вешалка,
украшенная фарфоровыми медальонами.
– Ступайте в гостиную, – тоном светской дамы велела
Гортензия Петровна, рукой указывая мне направление.
Я миновала извилистый коридор и вошла в комнату,
заставленную тяжелой мебелью с пыльной бархатной обивкой. Несмотря на знойный
июль за окнами, тут при полном отсутствии кондиционеров было прохладно и пахло,
как в библиотеке, хоть ни одной книги я не заметила.
Гортензия Петровна села на диван и снова завела:
– Я осталась одна! Все умерли. Разве справедливо, что теперь
за всех отвечать придется мне?
– Людмила Сергеевна жива, Люся, – уточнила я, –
жена Володи.
Гортензия Петровна удивилась.
– Да? Вы уверены? Ей вообще-то больше лет, чем мне. Кстати,
Люся была старше Володи, это их страшная семейная тайна. На мой взгляд, в
данном факте ничего особенного нет, но она очень боялась, что знакомые узнают о
разнице в летах. Люся, дура, и в молодые годы плохо соображала, а сейчас,
наверное, совсем ум растеряла. Знаете, мудрость не всегда приходит с возрастом,
чаще всего старости сопутствует маразм. А уж коли смолоду был идиот, то к
зрелым летам станет кретином в квадрате! И потом, Люся ничего не знала, ей
Володя наплел какую-то глупость. Она была совсем не в курсе. Володя обожал
дурочку, просто умирал от любви, избавил ее от всех забот, на руках носил.
Конечно, Михаил Николаевич относился ко мне очень хорошо, но такого обожания я
никогда не видела. Хотя разве можно было меня сравнить с Люсей? О господи! Да и
Марфу тоже. И ведь Володя развелся с Люськой, фиктивно, словно зверь, почуял
опасность и с собой в тюрьме покончил, только бы на его драгоценной женушке ни
пятнышка не осело. И уж, наверное, постарался с того света позаботиться о ней.
Гортензия Петровна потеребила плед, прикрывавший диван, вздохнула
и, очевидно, приняв какое-то решение, спросила:
– Если я сейчас расскажу вам всю правду, избегну ли
тюремного заключения?
Надеюсь, что вы не осудите меня и поймете, почему я
моментально ляпнула:
– Конечно, вас никто не тронет.
Гортензия Петровна снова затеребила шерстяную накидку.
– Все равно друзья в могилах, – протянула она, –
значит, я никого не предаю… Ладно, слушайте.
Глава 30
Леонардо Якунин, Володя Трошев и Михаил Клара́ дружили
с ранней юности, со студенческих времен. Якунин и Трошев учились в одном
институте, там и познакомились. Потом Леонардо женился на Марфе, а у нее
имелась подруга детства Гортензия. Через полгода после свадьбы Марфы Гортензия
тоже вышла замуж, за Михаила Клара́, так и сложилась их компания. Мужчины
относились друг к другу с полным доверием, их жены тоже, но только Марфа и
Гортензия. Люсю обе пары воспринимали как досадное приложение к Володе. Она
раздражала всех глупостью, наигранной восторженностью, привычкой в самый
неподходящий момент читать собственные бездарные вирши и необыкновенным
эгоизмом.
В молодости друзья часто выезжали на природу, устраивали
пикники, и женская часть компании обычно готовила мясо для шашлыков, а после
завершения трапезы мыла посуду и собирала мусор. Но небольшая оговорка: это
делали только Марфа и Гортензия. Люся же сидела с мужчинами и курила вонючие
папиросы, вставленные в янтарный мундштук. Было абсолютно бесполезно призывать
ее помыть тарелки или приготовить чай.
Володина жена сначала пыталась сделать вид, будто ничего не
слышит, но, если Марфа и Гортензия проявляли настойчивость, она кокетливо
щебетала:
– Ой, девочки, вы же такие замечательные хозяйки, просто
любо-дорого посмотреть! А я полнейшая неумеха! Ну ничегошеньки не могу! И как
только Вовка меня терпит!
И что было ответить на подобное заявление? Один раз
Гортензия не выдержала и крикнула:
– Все равно топай сюда! Будешь учиться. Бери тарелки, губку
и начинай.
Люся возмущенно вздернула брови и глянула на мужа. Володя
встал и предложил:
– Давайте я помою.
