Я хихикнула. Да уж, не позавидуешь однофамильцам известных
литературных персонажей. Со мной в институте работал Николай Иванович Плюшкин,
очень милый, совсем не жадный мужчина, всегда хорошо одетый и благоухающий
одеколоном. Но вот странность, стоило мне столкнуться с ним в коридоре, как мне
начинали мерещиться лохмотья, правда, ровно одну секунду, затем наваждение
пропадало. А с Оксаной одно время оперировал Родион Раскольников. И тоже ничего
плохого не делал, занимался больными, был весьма успешным хирургом, но Оксане
становилось рядом с ним не по себе.
Поэтому я хорошо понимаю, почему к человеку по фамилии
Воробьянинов прилепилась кличка Киса. Интересно, он сам читал бессмертные книги
Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок»? Хотя это глупый
вопрос. С такой-то фамилией!
– Киса очень тихий, – частил Женька, – и живет не
в большом доме, а в крохотной сараюшке, у забора. Он вам не помешает.
– Почему же хозяин домом не пользуется? – воскликнула
Маша.
Женька секунду смотрел на нее, потом объяснил:
– Понимаешь, Манюня, многие люди сейчас нуждаются и пытаются
хоть как-нибудь заработать. У Кисы ничего нет, кроме довольно хорошего дома.
Вот он и существует на то, что сдает хоромы, а сам в сарайчике перебивается.
– Ладно, – подвел черту Кеша, – нечего тут лясы
точить, сегодня четверг, в пятницу после работы мы переедем.
– Может, сначала все же поглядим на месте? – предложила
я. – Нельзя так, с бухты-барахты.
– Ерунда, – рявкнул Аркадий, – сколько можно у
Кротовых нахлебничать? Чего тебе еще надо? Четыре комнаты внизу, две наверху,
терраса.
– Ванная одна, – пискнула Зайка.
– В жизни человека должны быть трудности, – заявил наш
адвокат, – пару месяцев придется купаться в общей лоханке.
После чего Аркадий развернулся и вышел. Я посмотрела ему
вслед. Конечно, человек не обязан терпеть неудобства, но я не согласна с тем,
что отсутствие личного санузла – это серьезное испытание, однако, похоже, нам
предстоит перебираться на чужую дачу, даже не осмотрев ее. Если Аркадий закусил
удила, его не удастся переубедить.
Глава 3
Решив собрать самые необходимые вещи, я сходила в наш
разрушенный дом. На участке вовсю кипела работа. Бригада строителей разбирала
завал. На первом этаже три женщины споро укладывали в ящики неразбившуюся
посуду и кухонную утварь. Я попросила их отдельно упаковать минимум необходимых
для жизни на даче вещей, потом вытащила из своего шкафа кое-какие шмотки,
вернулась в домик для гостей и принялась складывать сумку. Внезапно мне на
глаза попались грязные джинсы и мятая футболка.
Я разозлилась на себя: надо же, успела обзавестись барскими
привычками. Жизнь с домработницей приучила меня не думать о стирке и глажке.
Вечером, особо не напрягаясь, я кидаю в кресло одежду, а на следующий день она
оказывается выстиранной и выглаженной. Но сейчас я не дома, а в гостях, Ирка же
лежит со сломанной лодыжкой, а «Канди» погибла под обломками, придется стирать
брюки в тазу.
Я взяла джинсы и решила проверить карманы. Очень хорошо
помню, как несколько лет назад я засунула в стиральную машину курточку, в
которой лежала записная книжка Кеши. Сами понимаете, в какой гнев впал Аркадий,
обнаружив у себя на столе изумительно чистый, абсолютно без всяких записей
блокнот.
Внезапно пальцы нащупали что-то плоское, я вытащила слегка
помятый конверт и цокнула языком. Надо же! Как я могла забыть! Раненый шофер
попросил меня передать письмо некой Кларе. Я же хотела отдать послание милиции,
но, узнав о несчастье в Ложкине, забыла про все. Кстати, меня обещали вызвать в
качестве свидетеля и не позвонили. Хотя следователь небось пытается соединиться
со мной, я дала телефон дома, но провода оборваны, аппарат не работает, номера
моего мобильного он не знает. Вот чушь собачья!
Я повертела заклеенный конверт. Ни адреса, ни телефонного
номера, вот имя женщины я помню хорошо – Клара. Ну-ка попробуйте найти ее, без
фамилии! Может, адрес есть внутри?
Пару минут я колебалась. Совать нос в чужие письма более чем
неприлично. Мне бы жутко не понравилось, начни кто-нибудь изучать мою
корреспонденцию, но сейчас что делать?
Я все-таки вскрыла конверт и вытащила из него доллары,
мятые, достаточно старые, видно, давно ходящие по рукам. Кстати говоря, мне
такие нравятся намного больше, чем новенькие хрустящие банкноты. Последние
запросто могут оказаться фальшивыми, а истертые баксы гарантированно настоящие.
Пять купюр, все по сотне. Еще я обнаружила записку, на которой круглым, ровным
почерком было выведено: «Аня Кауфман, Институт полиграфии и печати».
Я повертела деньги в руках. Пятьсот долларов – большая
сумма, просто так ее шоферу никто не даст. У нашей семьи нет наемного водителя,
мы просто не нуждаемся в его услугах, потому что сами великолепно водим
автомобили, а вот у Сыромятниковых служит молодой человек по имени Гена, и я
знаю, что его зарплата как раз и составляет полтысячи американских рублей. И
как теперь поступить?
Я схватила трубку.
– Да, – проорал полковник, – говори скорей,
недосуг мне болтать.
– Фу, как грубо! – возмутилась я. – Небось
служебная инструкция предписывает тебе вежливо сказать: «Дегтярев», а не
вопить, словно голодный бизон.
– По своему мобильнику я разговариваю как хочу! –
перешел в диапазон ультразвука приятель. – Что тебе надо?
– Помнишь, я рассказывала о раненом шофере?
– Быстрее!
– Меня обещали допросить как свидетеля и молчат.
– Значит, ты им не нужна.
– Но я очень…
– Это все?
– Нет!!!
– Что еще?
– Надо узнать имя водителя и в какой больнице он лежит!
– Зачем?
– Ну… понимаешь, я нашла…
– Потом побеседуем.
– Но…
Внезапно Дектярев совсем елейным голосом просюсюкал:
– Леночка? Вы сегодня чудесно выглядите! Заходите, садитесь.
Чай? Кофе? Или, может, сходим в кафе? Это рядом, в двух шагах. Рекомендую
данное заведение: мороженое, кофе, тихая музыка…
– Ты с кем разговариваешь? – возмутилась я.
– Я занят, – зашипел в трубку полковник, – пришла
важная свидетельница, надо ее приветить, мне просто категорически не до тебя с
твоими глупыми вопросами, позвони позже, а еще лучше – покалякаем дома,
вечером.
