Поняв, что у меня образовалась куча свободного времени, я
призадумалась, куда его лучше деть. Конечно, можно поехать в Ложкино, то есть в
Вербилки. Но если я окажусь дома, то назад в Москву точно сегодня не вернусь.
Все начнут приставать с вопросами: куда еду, зачем, с какой целью. Отчего-то
домашние считают, что я должна день-деньской валяться на раскладушке в саду,
поедать конфеты килограммами и читать детективные романы. Слов нет, отдыхать
очень приятно – недели три подряд, от силы месяц, но потом лично меня начинает
крючить от скуки. Конечно, можно выйти на работу, человека, который владеет
французским так, как я, возьмут в любое место, но… Но я совершенно не нуждалась
в зарплате, мне нужны не деньги, а интересное занятие. И пусть простят
коллеги-педагоги, но вбивание грамматики в неподатливые головы учеников –
страшная тягомотина. Первую половину своей жизни я занималась этим лишь по
простой причине – мне нужно было кормить и одевать детей, но потом на нашу
семью рухнуло богатство, и я с радостью выбросила учебники и методические пособия
[3].
Вторую часть своей жизни я хочу провести, занимаясь лишь тем, что мне
интересно: а именно, детективными расследованиями. Во мне пропал великий сыщик.
Да, я с огромным удовольствием работала бы у Дегтярева, но кто же меня туда
возьмет? Как только до Александра Михайловича доходит, что я пытаюсь размотать
запутанный клубок, он просто звереет. Однако жизнь все время подбрасывает мне
сюрпризы. И сейчас я очень хочу узнать, кто и почему лишил жизни Сергея, Катю,
Аню и Киру. Вот найду Клару и займусь этой историей. Но куда сегодня деваться
до восьми?
Можно пойти в кафе или зарулить в магазин. И конечно же, в
этом случае я выбираю шопинг. Решено, сейчас поеду…
Плавный ход моих мыслей прервал звонок.
– Все ты виновата! – закричала Зайка.
– Господи, что я сделала? – испугалась я.
Может, не потушила окурок и теперь в Вербилках занялся
пожар?
– И ты еще спрашиваешь? – взвизгнула Ольга. – Кто
ехидничал по поводу унитаза?
– А в чем дело?
– В том! Ну-ка вспомни ход событий. Сначала оторвалась
дверца от холодильника, потом из стены выпал кран, а затем кое-кто, шутница
фигова, заехидничала: «Осторожно, Зая, смотри толчок не сломай». И что?
– Что? – повторила я.
На самом-то деле «автор» заявления Кешка.
– То! – совершенно вышла из себя Ольга. – Только я
вошла в ванную, а унитаз упал набок! А все из-за тебя! Накаркала!
Я попыталась справиться со смехом, но потерпела
сокрушительную неудачу. Из глаз полились слезы. Поверьте, я давно так не
хохотала, как в эту минуту, нащупывая кнопку на трубке, чтобы отключить
телефон. Я все еще надеялась, что Зая примет хихиканье за кашель, даже выдавила
из себя фразу:
– Прости, я подавилась жвачкой.
Но Ольга прекрасно поняла, что к чему.
– Ну погоди, – прошипела она, – ты еще вернешься
домой!
Я сунула замолчавший мобильник в сумку. Дело плохо. Ольга
разозлилась, и теперь мне придется к ней подлизываться, чтобы выпросить прощение.
Надо купить ей подарочек, но какой? Фарфоровую собачку? Зайка к ним охладела.
Пирожные? Невестка вечно сидит на диете. Надо проконсультироваться с Машкой.
Дочь ответила шепотом:
– Да.
– Что-то случилось? – испугалась я.
Маня обычно разговаривает так громко, что у окружающих
закладывает уши, в тихий регистр она переходит лишь в случае болезни.
– Все нормально, – объяснила Маня, – просто я в
кинотеатре сижу.
– Мне нужен твой совет. Что купить Зайке?
– Мусик, ты опять перепутала. У Ольги день рождения осенью,
ближе к зиме.
– Знаю! Надо просто ее…
– Задобрить, – захихикала Маня, – купи ей
помаду-хамелеон фирмы «Баг».
– Ты уверена? Я могу не угадать с цветом, и выйдет только
хуже! – засомневалась я.
– Хамелеон единственный, – успокоила меня Манюня.
– Один?
– Ну да.
– Думаешь, Ольге понравится? И потом, фирма какая-то
незнакомая.
– Зая придет в восторг, – громко заявила Машка, –
вот уже третий день подряд она стонет, что мечтает о такой, а времени заехать в
лавку нет. Телевидение, понимаешь!
– Девочка, – влез в наш разговор раздраженный голос
мужчины, – если ты явилась сюда по телефону трепаться, то что-то явно
напутала. Здесь кино показывают.
– Да ну! – ответила Машка. – А мне показалось, что
я в зоопарке сижу, вокруг одни обезьяны!
Я быстро отсоединилась. Маня находится в том славном
возрасте, когда любое замечание, даже самое справедливое, воспринимается ею как
личное оскорбление. При этом на любой выпад у нее имеется обширный запас всяких
аргументов, еще ее отличает полное отсутствие страха перед оппонентами и
абсолютная уверенность в том, что она взрослый человек и может вести себя так,
как ей хочется. К сожалению, среди особ, перешагнувших сорокалетний рубеж,
полно таких, кто очень охотно делает замечания не только своим, но и чужим
детям, ну вроде: «Девочка, тебе не стыдно носить столь короткую юбочку, она же
смахивает на пояс от платья!» Пару десятилетий назад подобное заявление могло
бы смутить подростка, но нынешних тинейджеров не так просто запугать, и я не
советую вам лезть к ним с критикой, потому что можете нарваться на два варианта
ответа. В первом случае ребенок повертит пальцем у виска и нагло осведомится:
– Тетя, вам какое дело? Если не отстанете, я позову
милиционера и скажу, что вы ко мне пристаете с развратными предложениями.
Во втором же вежливо улыбнется и скажет:
– Нет, мне очень хорошо, пусть народ на красоту любуется.
Вот имей я ваши ноги, даже спать укладывалась бы в шароварах.
Можете сейчас осудить меня, но я считаю, что подростки
правы. Да, они отвечают вам грубо, но вы сами первая начали. И потом,
представьте обратную ситуацию. К вам подходит тетка и нагло спрашивает:
– И зачем ты нацепила обтягивающее платье, глаза, что ли,
потеряла? Ты же в нем на бегемота похожа!
Бормоча себе под нос, словно древняя бабка, я добралась до магазина,
отыскала стенд с косметикой «Баг» и спросила у продавщицы:
– Это у вас торгуют помадой-хамелеоном?
– Да, – оживилась она, – такая классная штука,
смотрите.
