Легче становится, когда пьяница переходит в последнюю стадию
– «косеет» от чайной ложки и спит сутками. Впрочем, зря радуетесь, если ваш
супруг доехал до этой остановки, следующая, как правило, носит название: «Белая
горячка».
Почему же мы живем с алкоголиками? Не знаю, как другие, а
лично я поначалу была полна педагогического энтузиазма: ничего, я его
перевоспитаю, отобью охоту к возлияниям. И потом, ему одному будет плохо, еще
погибнет! Понадобилось довольно много времени, прежде чем ко мне пришло понимание:
переделать пьяницу невозможно, и он великолепно проживет и без меня. Просто
найдет себе другую дуру, готовую содержать муженька. Я-то выскочила из западни,
лишь слегка помяв перья, но многие так и не решаются на это из чувства долга.
Дорогие мои, помните, что долг платежом опасен, и уносите поскорей ноги от
пьяниц, им лучшая жена – бутылка. И потом, ребенку-то за что такие муки?
Я купила пиво, поллитровку водки, батон белого хлеба,
граммов триста дешевой, воняющей чесноком колбасы и вернулась к Приходько.
Увидев «продуктовый заказ», Ростислав чрезвычайно оживился.
– Выпьешь со мной? – потирая руки, спросил он.
Я достала тысячу рублей, помахала купюрой перед носом
опустившегося мужика:
– Хочешь заработать?
Приходько вздохнул и, жадно поглядывая на бутылку, сказал
правду:
– Деньги завсегда нужны, только свадьбу тебе могу снять,
если фотоаппарат мне дашь. Мой, того, в общем, украли его у меня.
– Снимки не нужны.
– Чего тогда? Давай налью.
Но я очень хорошо понимала, с кем имею дело. Сейчас глотнет
и мигом захрапит.
– Нет, и выпивку, и деньги получишь после того, как ответишь
на мои вопросы.
Будь на месте Ростислава нормальный человек, я никогда не
стала бы беседовать с ним в таком тоне, но Приходько не воспримет мои вежливые
просьбы. Тут нужно хамить и рявкать, одновременно показывая бутылку и деньги.
– Давай спрашивай, – тут же согласился алкоголик.
Вот вам и основной аргумент, почему нельзя жить с пьяницей.
Такой за бутылку согласится на все, даже на убийство.
– С чего ты решил, будто Милена умерла?
– Так приходила баба, вся в слезах, эх, денег жаль, сейчас
бы пригодились.
– Ну-ка, изложи ситуацию по порядку.
– Дай пивка хлебну!
– Сначала деньги, потом стулья, – отрезала я, – колись,
рыбка моя!
Ростислав когда-то хорошо зарабатывал. Фотограф он был
первоклассный, снимки печатались в разных изданиях, а еще имелись заказы,
частенько приглашали снимать дни рождения, свадьбы. Приходько кривлялся, ходил
лишь к знаменитостям и заламывал за услуги непомерные деньги. Женщины около
него не удерживались. Правда, в те времена Ростислав пил не так сильно, не
мучился от похмелья, имел машину и дачу. Недостатка в бабах, мечтавших прибрать
к рукам обеспеченного холостяка, не было. Но, прожив с ним пару недель, женщины
убегали. У Ростислава тяжелый характер: он ревнив, вечно всем недоволен,
терпеть не может, когда с ним спорят, и очень злится, если любовница
высказывает по какому-нибудь вопросу собственное мнение. Он и в те годы не
отказывал себе в удовольствии выпить. Дольше всех, почти год, около него
продержалась Милена. Приходько даже начал подумывать о свадьбе, когда случилось
несчастье. Несмотря на вздорный характер, фотограф был по-детски доверчив.
Милене он верил, как себе, и считал ее почти женой. Именно поэтому поручил
любовнице съездить во Львов и получить там причитающуюся ему большую сумму.
Дело в том, что иногда Ростислав делал порнофотографии. Ничего отвратительного
и грязного! Он создавал нежные, эротические снимки. Естественно, Приходько не
торговал ими в подземных переходах. У него было несколько постоянных клиентов,
богатых мужчин, которые заказывали сессии. Ростислав нанимал нужных девиц, а
потом отвозил снимки клиентам. Один из них жил во Львове, и Приходько никак не
мог к нему выбраться. Вот и попросил Милену скатать в Западную Украину. Она
охотно согласилась.
До Львова она добралась без приключений, получила немалые
деньги, а вот назад не вернулась.
Встревоженный Ростислав принялся звонить в аэропорт, узнал,
что рейс благополучно прибыл, и растерялся. Ну куда подевалась Милена? Истина
выяснилась через несколько дней. К Приходько приехала женщина, молодая, но
некрасивая, какая-то блеклая, и, вытирая глаза платком, сообщила:
– Мила погибла в автокатастрофе, разбилась, когда ехала из
аэропорта в Москву.
– Как? – закричал Ростислав.
– Мы ее уже похоронили, – ответила незнакомка, – на
Сомовском кладбище.
– Но почему… мне не сообщили? – только и сумел пробормотать
Ростислав.
Она пояснила:
– Милена, моя сестра, очень скрытная была. Небось ничего вам
о родственниках не рассказывала, и мы не знали о вас. А вчера случайно,
разбирая ее сумку, наткнулись на записную книжку, адресов там мало, вот решили
ее друзей оповестить. Вы съездите на кладбище, поклонитесь.
У Ростислава запульсировала в висках боль.
– А денег в сумочке не было?
Девушка покачала головой:
– Совсем немного, рублей пятьдесят.
– Где это Сомовское кладбище?
– За МКАД, село Кропотово.
– Что же не в Москве ее похоронили?
– У нас там место, – пояснила сестра Милены, – могила
родственников.
После ее ухода Ростислав заметался по квартире. Милена
никогда ничего о себе не говорила, сказала только, что сирота. Ростислав ни
разу не был у нее в гостях. Первое время после знакомства они ходили в
рестораны. Милена оказалась не из тех, которые, оттопырив нижнюю губу, ноют:
– Теперь вези меня домой, в местечко Гадюкино, сто
километров не доезжая до Китая!
Нет, она, выходя из очередного кабака, мило улыбаясь,
говорила:
– В моем районе уже не московское время, ты поймай такси, я
сама доберусь.
Первый раз Ростислав, услыхав эту фразу, решил проявить
галантность и воскликнул:
– Ну что ты! Разве можно! Естественно, я доставлю тебя до
подъезда.
Но Милена усмехнулась:
