– Пропала юбка, кофе не отстирается. Это вы меня простите.
Думала, опять гусь подкрался, прямо до обморока довел.
– Гусь? – удивилась я. – Какой?
– Оранжевый, – мрачно ответила Ирка.
– Так он и впрямь живет у нас?
– Объясни человеку нормально, – подала голос из кладовки
повариха.
– Слов у меня нет! – выпалила Ирка. – Все кончились, а те,
которые остались, лучше не произносить!
– Давайте расскажу, – предложила Катерина, выходя из
чуланчика в кухню.
Глава 17
Оказывается, весь сегодняшний день Генри носился по нашему
дому, сжимая в руках ноутбук и длинную палку с коробочкой на конце. Сначала он
с воплем влетел на кухню и бросился вынимать из шкафов многочисленную утварь.
Маруська, собиравшаяся на занятия в Ветеринарную академию, удивленно спросила:
– Вы что-то потеряли?
– Тут он, – сообщил орнитолог, размахивая компьютером.
– Кто?
– Гусь!!!
Маня сначала потеряла дар речи, чего с ней практически
никогда не происходит, но потом все же поинтересовалась:
– Вы предполагаете, что птица свила гнездо в кастрюлях?
Генри на секунду замер, потом сказал:
– Я компьютерную программу получил, новую, очень точную.
Гусь сейчас находится на кухне. Вот эта светящаяся точка на экране – его
положение в доме, ясно?
Маня кивнула. Генри с удвоенным энтузиазмом продолжил
разгром пищеблока. Маруська повертела пальцем у виска и убежала. Через пару
минут орнитолог издал вопль:
– Он улетел!
Спотыкаясь о разбросанные сковородки и кастрюли,
ненормальный мужик понесся куда-то на второй этаж, а Ирка и Катерина остались
среди хаоса. Не успели они поставить горшки на место, как раздался крик:
– Пусти меня!
– С ума сошел!
– Немедленно открой!
– Ни за что, Ира, помоги!!!
Домработница ринулась на второй этаж и нашла Генри,
исступленно колотящегося в дверь Машиной спальни. Пытаясь сохранить
спокойствие, домработница сказала:
– Ваша комната в другом конце, здесь Маруся живет.
Орнитолог перевел на домработницу безумный взгляд.
– Там гусь! Компьютер показывает!
Ирка знает, что с сумасшедшими спорить опасно, поэтому
осторожно ответила:
– Да-да, конечно, сейчас девочка оденется, и вы войдете!
Генри замер под дверью, домработница на всякий случай
осталась с ним. Примерно через полчаса Манюня приоткрыла дверь, боком
протиснулась в коридор и предложила:
– Может, Василия вызвать?
Василий Сергеевич – наш домашний доктор. Ирка не успела
отреагировать на разумное предложение, потому что Генри с боевым воплем
команчей бросился в детскую и в один момент расшвырял там все. Домработница,
поняв, что ей теперь придется приводить в порядок и это помещение, начала
потихоньку злиться.
Но на этом Генри не остановился, он принялся носиться по
комнатам и зимнему саду, оставляя после себя пейзаж, напоминавший декорации к
фильму «Зачистка дома в Грозном федеральными войсками». Домработница, убрав
вываленные вещи, устала, присела передохнуть, глотнуть кофейку и, услышав за
спиной мой голос, перепугалась, решив, что псих вернулся, чтобы еще раз
разбомбить с трудом приведенную в порядок кухню.
– И где он сейчас? – сердито спросила я.
Ирка вздрогнула.
– Такси вызвал и в город укатил, в Дегтярный переулок. Вроде
этот гусь внезапно туда перелетел. Вы уверены, что Генри безопасен, а? Вдруг на
нас с ножиком накинется?
– Не, такие тихие, – философски заметила Катерина, – вот у
моей двоюродной сестры муж был, марки собирал. Тоже на психа походил, придут,
бывало, гости, сядут чин-чинарем за стол, а Павел всем под нос альбомчик тычет.
Сестра моя как рявкнет: «Отстань от людей!»
Все, он отойдет и в углу устроится. Правда, пользы от него
никакой: ни денег заработать, ни в доме чего починить не умеет, только о марках
и думает! Псих, одним словом. А вот…
Но Катерина не смогла продолжить дальше повествование,
потому что из холла раздался грохот, разноголосый крик и отчаянный собачий
визг. Не сговариваясь, мы понеслись на звук.
Посреди прихожей опять высилась гора мусора. Над ней,
матерясь, стояли Паша и еще один рабочий с нездорово красным лицом. Увидев нас,
пролетарии замолчали и мрачно начали собирать куски того, что еще недавно было
штукатуркой. Чуть поодаль, поджав правую переднюю лапу, рыдал Снап. Остальные
собаки, желая пробраться к нему, лезли через гору мусора. Я увидела, что Хучик
и Жюли чуть было не наступили на парочку длинных ржавых гвоздей, торчавших из
деревяшки, и приказала:
– Ира, немедленно запри стаю наверху.
Домработница принялась загонять псов на лестницу, но те
нервничали и не желали уходить. Банди изловчился, перепрыгнул Эверест из битых
кирпичей и начал энергично вылизывать воющего Снапа.
– Что с ротвейлером? – строго спросила я.
Дима, гладивший плачущего Снапа по голове, повернулся ко
мне:
– Здрассти!
Первый раз в жизни мне захотелось взять в руки кирпич и
швырнуть его в человека. С трудом удерживаясь от этого непарламентского
поступка, я процедила сквозь зубы:
– Мы уже здоровались, раза четыре, не меньше. Что случилось
со Снапом?
– Я не виноват, – быстро ответил Паша, – случайно вышло, лом
ему на лапу уронили, видно, сломали.
В этот момент Хучик вырвался из рук Ирины и вновь храбро
полез на отходы строительства. Жюли не отставала от приятеля. К тому же
появились кошки. Наши Фифа и Клепа очень четко чувствуют настроение домашних.
Стоит кому-нибудь занервничать, как кошки тут как тут. Вот и сейчас они слезли
с теплого местечка у камина и начали нервно мяукать и трясти хвостами.
– Страсть как котов боюсь, – пробормотал красномордый
строитель.
Бух! Бух! Все невольно повернулись вправо. Почти слепая и
совершенно глухая пуделиха Черри пыталась пробраться к месту происшествия через
мешки с цементом.
– Пуделя бери! – крикнула повариха Паше. – Сейчас бумагу
прорвет.
