Кеша хмыкнул и ушел.
– Ты так ничего и не ешь? – с любопытством спросила
Маня.
– Не-а, не хочется.
Маруська захихикала:
– Тебя этот Федор поджидает, собирается раскодировать.
«Академик» сидел в гостиной у телевизора.
– Надеюсь, с вами хорошо обращались? – улыбнулась я.
Мошенник кивнул:
– Просто прекрасно: накормили, потом я выспался, в саду
гулял… но уехать не смог, охрана не выпустила.
Послышался топот, и домашние гурьбой ворвались в комнату.
– Ужин стынет, – объявил Дегтярев.
Мне свело желудок.
– Быстро раскодируй мать, – велел Кеша.
– Хорошо, попробую, – дрожащим голосом пробормотал
Федор, – оставьте нас вдвоем.
– Э нет, – ответил полковник, – посидим тут,
понаблюдаем, послушаем, начинай, не жуй мочалку.
Федор Евгеньевич вытащил из кармана ярко сверкающий
стеклянный шарик.
– Хорошо, – кивнул он, – сейчас сконцентрируюсь.
Вы только сядьте, меня стоящие раздражают!
Все покорно устроились в разных местах. Маня, Кеша и
Дегтярев плюхнулись в кресла, Марго примостилась на пуфике, Зайка расположилась
около меня на диване.
Федор встал посреди комнаты, воздел руки к потолку и завыл:
– Рао-вао-сао-мао, рао-вао-сао-мао.
Мошеннику, однако, показалось мало просто выкрикивать
«заклинание», он решил исполнить целый шаманский обряд. Минут пять Федор
вращался вокруг своей оси, хлопал себя по бедрам, топал ногами, ухал совой и
корчил рожи. Наконец наступила кульминация. К потолку вновь взметнулись
руки со стекляшкой.
– Рао-вао-сао-мао, рао-вао-сао-мао, каждый, кто услышит,
станет есть безостановочно, – возвестил Федор и вытер пот.
– Впечатляет, – кивнул полковник.
– Осталось проверить на практике, – недоверчиво
протянул Кеша.
Мы перебрались в гостиную, я уставилась на стол. Молодая
картошка с укропчиком и сметаной, селедочка, салат из помидоров с огурцами… Фу,
какая гадость!
– Дайте мне воды, холодной, без газа, с лимоном, –
попросила я.
– Не сработало, – констатировал Кеша.
– Вы не правы, – с жаром ответил Федор, – пошла
положительная динамика! Видите, уже лимон употребляет!
Я чуть было не ляпнула: «Меня от него и не тошнило
вовсе», – но решила промолчать.
– Да? – удивился Дегтярев. – Лимон?
– Да, – твердым голосом ответил «академик», –
организм умней нас. Даша голодала, нельзя сразу нажраться, умереть можно.
Сначала следует сок с водой пить, завтра ей каши захочется, потом супчику,
следом курочки. В общем, она раскодировалась, мне пора, спасибо за чудесно
проведенный день!
– Может, останетесь? – вдруг спросила Марго. – Ну
куда на ночь глядя, опасно!
– Естественно, останется, – выронил Кеша, – и
будет жить до тех пор, пока я не увижу мать с котлетой в зубах.
– Это произвол! – попытался сопротивляться «профессор».
– Ага, – спокойно кивнул Аркадий, – произвол.
А кому сейчас легко?
Глава 16
Все, кроме меня, приступили к еде. Маня положила себе
картошку, Марго принялась укладывать на хлеб куски масла толщиной в пять
сантиметров, Дегтярев потянулся к пиву. Ничем не примечательный ужин. Но было и
нечто странное. Зайка, обычно довольствовавшаяся тремя горошинами да кружкой
чая без сахара, внезапно с шумом сглотнула слюну и велела:
– Марья, передай картошки и сметану!
Присутствующие опустили вилки и уставились на Ольгу. Она
навалила себе на тарелку штук шесть клубней, полила их щедро густой белой
массой, посыпала тертым сыром, поместила рядом целую селедку и принялась
быстро-быстро запихивать в себя еду.
Я обомлела. Зайка ест! Картошку со сметаной!
Дальше – больше. Проглотив количество продуктов, которое она обычно
поглощает за месяц, Ольга оглядела стол и довольно сердито спросила:
– И где чай? Надеюсь, к нему испекли пирог с вареньем?
– Господи, – перекрестилась Ирка, держа чайник, –
с ума сойти! Плюшку с повидлом захотела!
– Чего вы на меня уставились? – обозлилась Ольга.
– Ты… съела… картошку?.. – с выражением безумного
удивления на лице спросил Кеша. – …со сметаной!!!
– И что? Нельзя?
– Можно, конечно.
– Тогда в чем дело?
– Ты ешь! – заорала Маня. – Потребляешь калории.
А вес?
– Один раз можно, – спокойно ответила Зая, – на
меня по непонятной причине напал дикий жор, прямо ничего поделать не могу,
тянет к еде магнитом.
И она, схватив ломоть хлеба, стала намазывать его
маслом. Домашние тоже приступили к еде, а у меня в душе зашевелилось нехорошее
подозрение.
Ночью мне не спалось. Разнообразные мысли бродили в голове,
потом захотелось пить. Я включила свет и обнаружила, что не принесла
бутылку минералки. Пришлось натягивать халат, влезать в тапочки и топать на
кухню.
В темном помещении около стола кто-то возился.
Я подумала, что это кошка Клеопатра, большая любительница тырить все, что
плохо лежит, поэтому, сердито сказав: «Ну сколько можно жрать! И так на
бочку похожа! Скоро лопнешь!» – зажгла верхний свет.
Лампа, вспыхнув ярким светом, озарила… Зайку, одетую в
розовую пижамку. Правая рука Ольги сжимала чудовищно огромный трехэтажный
бутерброд, левая стискивала маринованный огурец.
Я заулыбалась.
– Вот так рождаются сказки о злых свекровях, не дающих
невесткам жить. Я решила, что Клеопатра разбойничает.
– Это я, – пробормотала Зая с набитым ртом, –
кушать хочется.
– Ешь на здоровье.
– Как думаешь, не потолстею?
– Что ты, – фальшиво правдиво воскликнула я, –
никогда, ну какие калории в бутербродах со свининой? Проскочат, и не заметишь!
– Прямо ужас, – со слезами на глазах заявила
Зайка, – ну не могу остановиться! Ведь всегда совершенно спокойно
отказывалась от еды, ты же меня знаешь!
– А теперь? – осторожно поинтересовалась я, глядя,
как Ольга огромными кусищами со стоном впихивает в себя буженину.
