– Небось не слышит вас, – пожал плечами
полковник, – пошли в столовую, я еще не наелся как следует.
Это было уже слишком! Я подскочила к Александру
Михайловичу и с гневом заявила:
– Как ты можешь! О еде! Рядом с трупом!
– Чьим? – хмыкнул Дегтярев.
Зая подняла дрожащую руку и ткнула пальцем в дольчики:
– Ты не видишь? Вот!
– Что?
– Там!
– И чего?
Мое терпение лопнуло:
– Надо немедленно вызвать милицию!
– Зачем? – подскочил полковник.
– Дегтярев! – взвыл Кеша. – Сейчас же прекрати
юродствовать! Не видишь, Андрею плохо!
Литвинский и впрямь навалился всем телом на косяк.
– Никак не пойму, – наморщился полковник, – о чем
речь-то?
– Вика повесилась, – ляпнула Маня, – вон висит!
– Где? – вытаращил глаза Александр Михайлович.
– На крюке, – прошептала Зайка, – вон ноги.
– Ноги?
– Да.
– Чьи?
– Викины, – рявкнула я, – в цветных колготках!
Внезапно полковник расхохотался, вошел в кладовку и дернул
за одну ногу, покачивавшуюся в полумраке.
Я зажмурилась. Нет, не зря говорят, что профессия
накладывает несмываемый отпечаток на человека. Многие дантисты становятся
садистами, а менты – преступниками… Ну полковник! Как он может так себя
вести!
– Мама! – взвизгнула Маня. – Лук!!!
Я открыла глаза и ахнула. Под потолком болтались пустые
колготки, на полу высилась гора из головок репчатого лука.
– Вы чего тут стоите? – раздался за спиной голос Вики.
– Там, – забормотал Андрюшка, медленно розовея, –
там твои чулки!
– Ну да, – спокойно подтвердила Вика и всплеснула
руками. – Кто же из вас весь лук рассыпал? Отвечайте, ироды! Зачем связки
дергали!
– Лучше ты нам сообщи, – умирающим голосом пробормотала
Ольга, – за каким чертом набила свои колготки луковыми головками?
– В журнале прочитала, есть такое издание, называется
«Ваш огород», – объяснила Вика, – там было написано: если хотите
сохранить урожай лука, положите его в плотные колготки, сто ден, подвесьте к
потолку, и можете не сомневаться, весь год провисят. А у меня
необыкновенный сорт, сеешь зимой, в мае уже головки, да такие сочные, сладкие,
как яблоко. Вот я и решила последовать совету. Вчера весь день колготки
набивала и подвешивала, а вы все разорвали, теперь собирайте, а я пойду принесу
новые колготки. Вас тут много, вот и запихнете лук, да смотрите, аккуратно, по
одной головке в ряд кладите, ясно?
С этими словами она ушла.
– Лук, – пробормотал Андрюшка, хватаясь за
сердце, – хорошо, что на улице день и вы рядом. А пошел бы я вечером
сюда один, точно бы умер.
– Кошмар, – подхватила Зайка.
– Я мигом понял, что-то не так, – заявил Кеша.
– И я, – влезла Маня, – слишком длинные ноги
были.
Я хотела сказать, что сразу обратила внимание на
непонятное отсутствие ступней, но тут Александр Михайлович противно захихикал:
– Ну вы даете! От Дарьи заразились? Ладно бы она завопила:
висельник, висельник! Вполне в ее духе! Но ты, Кеша! Ей-богу, удивил!
Аркадий стал оправдываться:
– Тут полумрак, Зайка орет, мать рыдает, вот я и не
разобрался сразу.
– И не думала рыдать! – возмутилась я. –
Хотела как раз сказать, что висят ноги без ступней.
– Держите! – выкрикнула Вика, размахивая упаковкой
шуршащей бумаги. – Да что у вас такой вид? Что случилось-то?
Андрюшка молча обнял жену.
– Я тебя люблю.
– Может, тебе температуру померить? – насторожилась
Вика. – Похоже, заболевать начинаешь! Давайте не стойте, собирайте лук…
Мы сели на корточки и принялись за работу, слушая
безостановочные указания Викули:
– Ровней, не так туго, не мните лук.
Потом Кеша подвесил связку, и все отправились в столовую
пить кофе.
Торт, который подали к чаю, описать невозможно. Три этажа
бисквита, прослоенного вареньем, взбитыми сливками и тертым орехом. Верх
шедевра украшали фрукты, уложенные в затейливый орнамент.
– И в какой кондитерской берут такое чудо? –
воскликнула я, проглотив огромный кусище.
– Обижаешь, начальник, – засмеялась Вика и положила мне
на тарелку еще добрый ломоть, – такого не купить!
– Ты хочешь сказать, что сама испекла торт? –
поразилась я, быстро расправляясь со второй порцией.
– Ничего хитрого, – пожала плечами искусная
кулинарка, – сначала печешь коржи, каждый по отдельности, потом делаешь
начинку. Хочешь, рецепт дам?
– Нет, – быстро ответила я, – спасибо, не надо,
лучше уж у тебя полакомлюсь.
– Лентяйка, – хмыкнула Вика, – всего-то три часа
уйдет на готовку.
Я молча потянулась еще за одним куском. Вот поэтому я и
не люблю скакать вокруг плиты с кастрюлями. Топчешься весь божий день, а
съедается приготовленное за десять минут, и никакого эффекта. Слопали вкусный
обед, через пару часов снова голодные.
– Я вам сейчас чай налью в потрясающие чашки, –
засуетилась Вика, – купила сегодня утром.
– Да? – удивился Андрюшка. – Ты мне ничего не
говорила!
– Сюрприз, – протянула Вика, – тебе понравится,
вот! – Жестом фокусника она открыла дверцы буфета.
Сервиз был сделан из серебра с позолотой. Изящные чашечки,
масленка – все с орнаментом.
– Похоже, он не новый, – сказала Зайка.
– Антиквариат, – гордо заявила хозяйка, –
восемнадцатый век, а может, еще раньше сделали.
– Где ты его только достала! – покачал головой
Андрюшка. – Очень изящная работа, глаз радует, дай-ка!
И он принялся вертеть в руках молочник.
– Узор на всех чашках разный! – воскликнула
Маня. – Смотрите, у меня охота, у Зайки рыбная ловля, а у тебя, мусик,
что?
– У меня дамы с кавалерами пляшут, – сообщила я.
