— Вначале тропы минируешь от нечего делать, ищешь приключения на свой зад, а теперь снимать идешь. Рисковать-то зачем, все-таки граната — вещь очень опасная, — сморщил нос Игорь.
— Все будет хорошо! Не писай кипятком! Якубов, за мной!
— Ну-ну, посмотрим, как ты ее снимешь, — вздохнул взводный.
На лице бывшего повара не было заметно никакого желания идти, но, глубоко вздохнув, сержант двинулся следом.
Мы пошли вдвоем с Гурбоном в виноградник. Ловушку в саду я снял легко и без проблем, но из второй гранаты при первом же прикосновении вылетела в траву чека из запала. Хорошо, что еще сама граната из руки не выскользнула. Перебросив ее через дувал, я пригнул голову Якубова к земле. Ба-бах! За стеной раздался взрыв, и комочки земли и глины ударили по спине и голове. Что ж неприятно, но не смертельно, осколки застряли в стене.
Не успели мы отряхнуться от пыли, как послышался дробный топот ног: пары и еще одной. Из-за угла выскочили Свекольников и, чуть приотстав, Марасканов. Игорь прыгал на одной ноге, опираясь на две палки.
— Ну, ты и сволочь! — выдохнул, отдышавшись, старший лейтенант. — Меня чуть инфаркт не хватил, я думал: вы подорвались.
— Игорек! Ну что ты, все в порядке. Гранату бросил через дувал. Чека вылетела куда-то в колючки, я и швырнул ее. А то ведь она оборонительная, чего доброго споткнешься и упадешь на руку — и привет, поминай как звали. Проще выкинуть, пусть себе взрывается за арыком.
— Конечно, проще. И товарищу нервы заодно пощекотать, да? Гад, совсем не думаешь о других. Я тебе этого не прощу.
— Игорюха! С меня в Питере два пузыря шампанского!
— Ловлю на слове. Приедешь в Ленинград, с пустыми руками не являйся!
— Лови. Когда это еще свершится? Ну что, можно сваливать, где колонна находится?
— Уже прошла через блоки, можем сниматься.
— Вот и хорошо, главное — ежей не упустить, правда, Витька?
— Правда, — весело улыбнулся солдат. — Будет в нашей казарме зоосад. Попугайчиков бы еще поймать…
— Ага, и старшина на порог тебя не пустит! Ежиковое «сафари» завершено. По машинам! — гаркнул я.
* * *
Спустя три часа мы выбрались наконец-то с территории кишлака и прибыли к полевому лагерю. Тылы, как всегда, развернулись и заняли всю долину. Вот бы их всех в «зеленку» и чтоб они ее прочесали.
До чего же повезло батальону, просто чудо! Ни убитых, ни раненых. Ранило танкиста, сапера, водителя из ремроты. А у нас опять никого не зацепило…
* * *
Я блаженствовал, забравшись в походную резиновую ванну.
Утро началось чудесно: вкусный завтрак, отличный компот из айвы, новый анекдот. В довершение всех прелестей жизни «бассейн» оказался свободен и был наполнен чистой и теплой водой. Прекрасное утро: все живы, рейд заканчивается. Красота! Сейчас еще немного полежу, покачаюсь на надувном боку «бассейна» и пойду заниматься повседневными делами.
Вдалеке клубилась пыль, и вскоре показались шесть БМП. Две «коробочки» — это машины нашего разведвзвода, а остальные — из разведроты. С крайней спрыгнул лейтенант Пыж и направился к комбату, устало загребая ногами пыль.
Вокруг стояла относительная тишина, насколько может быть тихо в военно-полевом лагере. Ведь артиллерия не стреляла, авиация не летала, танки не ползали, и в душе уже появилось ощущение покоя.
Бойцы лениво ходили между машин. Кто не спали, те трясли матрасы, одеяла, спальники, мыли посуду — шла мелкая повседневная суета. Все это происходило как бы помимо меня. В мыслях я уже был на Черном море. Пока же я потихоньку отмокал, смывая пыль и грязь. Вода — это жизнь…
Отпуск приближался со всей неотвратимостью, я все же сумел дотянуть до лета, несмотря на неоднократные попытки начальства отправить меня в другое время. Но я их перехитрил и победил.
Сегодня вновь очередная удача! Проснулся пораньше и в результате первый провожу омовение в чистой теплой водичке, и никто не мешает. Жизнь — это постоянная череда удач и неудач, главное, чтобы первых было больше. Возле моего «бассейна» остановился заспанный Витя Бугрим.
— Когда освободишь ванную?
— Никогда! Витек, скажи лучше откуда разведка вернулась? — вопросом на вопрос ответил я.
— К Ниджерабу бегали, что-то случилось у разведчиков капитана Ардзинбы, вот Пыж и умчался среди ночи. В эфире у них был режим радиомолчания, сейчас все узнаем.
Из штабной машины появился Подорожник и поздоровался с взводным. Николай что-то оживленно рассказывал, размахивал руками, а затем пошел в сторону походной кухни.
— Коля! Пыж! — заорал я из ванной. — Подойди на пять минут, будь другом.
— Ну, чего орешь, валяешься тут сытый и голый в воде, балдеешь, а я устал, измучен и голоден.
— Что случилось, куда унеслись ночью по тревоге как сумасшедшие?
— Разведроту спасали. Петро Турецкий погиб по глупости нового ротного. Начальник разведки Коляда вызвал на подмогу.
— Твою мать, — выдохнул хрипло я и чуть не захлебнулся, соскользнув с мокрого края в воду.
— Они небольшой кишлак ночью блокировали. Афганская застава и взвод из второго батальона им помогали. Турецкий и еще два солдата шли в дозоре. Получили от информаторов сведения о том, что банда Керима в этом кишлаке ночует. Он ведь половину Баграмской «зеленки» контролирует. Петр застрелил из пистолета с глушителем троих часовых, а четвертый «дух» сквозь дыру в дувале их длинной очередью срезал — не заметили гада. Таджика-переводчика сразу насмерть, Турецкий еще минуту отстреливался, прикрывая раненого солдата. Раненый — Царев. Помнишь, в вашу роту боксер на неделю попал, а потом его забрали разведчики? Он в какой-то сарай заполз и оттуда отстреливался. Роту прижали на северной окраине, а когда мы примчались с противоположной стороны, у них совсем дела были плохи.
Мой механик — молодец, Васька-»малыш» двух «духов» дувалом задавил, я еще одного из «подствольника» снял, а нескольких из пушки замолотили. Царева быстро погрузили в десант, трупы остальных наших и одного «царандоевца» на «ребристый» лист бросили — и ходу! Еле-еле выскочили. Во второй машине — дыра в борту от попадания из «безоткатки». «Духи» с окраины кишлака к нам бросились, но нас уже и след простыл — одна пыль. По дороге обратно нашу машину подбили, прапорщика ранили.
— Что у Царева? — спросил Бугрим.
— Дыра в груди и пуля в животе. Возможно, выкарабкается. Молодец парень! Лежал на спине, в одной руке — граната с выдернутой чекой зажата, а в другой — АКМ с последним полупустым магазином… Разведка стоит у медсанбата, мы только оттуда. Опознание тел идет. Жрать хочу и спать. Пойду, ладно, ребята!
— Е.., мать! — и я замолотил по краю бассейна кулаком в бессильной злобе.
Мы с Петькой родом из одной области, из соседних городков. В один день оказались в этом полку, в этой долбаной, гребаной чужой стране, за одним столом заменщиков сидели, там и познакомились. Невредимых от компании заменщиков осталось из восьми человек уже только половина.
