— Ура! — крикнул лейтенант, радуясь точному попаданию.
— Наш канонир молодец! Меткий выстрел! — обрадовался стоящий на вышке юнга Гийом.
Поль, даже не глядя на результат первого выстрела и не слушая похвалу, по команде лейтенанта развернул орудие и потянул его к бойнице у противоположной стены.
Юноша бросился ему на помощь, туда же поспешил и Сергей. Вместе они быстро установили пушку на огневую позицию, зарядили ее. Канонир прицелился и выстрелил. Граната проредила нестройные шеренги атакующих туземцев из второго племени.
— Ну вот и все! — Поль отряхнул с себя пыль, взял в руки шпагу и кортик. — Господа, докладываю: нет ни пороха, ни зарядов. Теперь пойдем рубиться на саблях! Господи, помоги нам!
Через угрюмую физиономию пушкаря пролегал страшный глубокий шрам от давнего ранения, рассекший левую щеку, переносицу и лоб. Этот вояка, видимо, когда-то давно пострадал во время абордажного боя. Повезло, таким ударом могло и мозги напрочь вышибить.
Тем временем остальные осажденные, не задействованные у орудия, постреливали из мушкетов по зазевавшимся туземцам, не успевшим вовремя скрыться в зарослях.
— Внезапный штурм дикарям не удался! — ликовал лейтенант. — Но надолго ли мы отбили у них охоту воевать? Досадно, но теперь крепость лишилась артиллерии, мы остались почти без пороха для ружей. Что предпримем, господин полковник? Каковы будут ваши предложения?
— Быстро отступать! Загружаем тримаран пресной водой, вином, коньяком, снедью и уплываем, куда волны и ветер вынесут. А там — как повезет!
— А если они нас нагонят на своих пирогах? — засомневался шевалье Луи.
— Не сумеют! Мы пойдем одновременно под парусом и на веслах. Проскочим! — успокоил его Сергей.
— Друзья мои, другого выхода нет. Обороняться бессмысленно, не сегодня завтра они нас все равно одолеют, — воскликнул лейтенант. — Приказываю: все на прорыв к лодке!
Личный состав гарнизона горячо одобрил и поддержал план отступления. Каждый взял по грозди бананов и по бочонку с питьем. Однако операция прошла не так гладко, как того хотели бы мореплаватели и спланировали командиры. Едва осажденные открыли ворота и вышли из форта, направляясь к лодке, как на них со всех сторон тут же устремилась дикая вопящая орда.
Размалеванная армия туземцев бежала, размахивая палками, копьями, метая дротики, пуская стрелы, о пощаде не могло быть и речи. Сергей выскочил первым и, не оглядываясь, помчался к тримарану. Французы несколько замешкались. Они совершили роковую ошибку, пытаясь вынести в сундуке корабельную казну и судовые документы. Моряки под тяжестью ноши увязли в рыхлом песке.
— Бросайте сундук! Несите только продукты и воду! — закричал Серега замешкавшимся морякам, но они его не слышали. Алчность и служебный долг возобладали над инстинктом самосохранения. Кто же бросает сундук, наполненный деньгами?!
Один только юный Гийом, не обремененный чувством долга, подхватив бочонок вина, стремглав бросился вслед за русским. Строганов долго не мог стрелять, потому что давно не чищенное оружие дало осечку — перекосило патрон. Запрыгнув в лодку, он быстро разобрал и собрал автомат, покореженную гильзу выбросил в воду, вновь дослал патрон в патронник.
— Уф-ф! Ну, наконец-то, — обрадовался Сергей. Теперь он не безоружен и сможет помочь новым друзьям. Но помогать было поздно. Брошенный меткой рукой камень раздробил затылок лейтенанту, в канонира Поля попали несколько копий и дротиков, отравленных ядом. Остальные моряки поняли свою оплошность, оставив наконец в покое сундук, и устремились к лодке, но путь к отступлению им уже перерезал передовой отряд аборигенов.
В воздухе замелькали палки, дубины, копья. Шевалье и матрос Анри выстрелили из пистолетов, пытаясь расчистить себе дорогу, на солнце сверкнула сабельная сталь, но численность противника победила мастерство бывалых воинов. Шевалье де Брожак рубил одну голову за другой, отсекал руки дикарей, но павших тотчас сменяли новые аборигены. Другие туземцы тянулись, тыкали копьями, дубинами и дротиками. Строй умелых французских фехтовальщиков, испытанных во многих битвах и сражениях моряков дрогнул и рассыпался. Что ж, бывает, что и муравьи убивают слона.
Сергею прицельно стрелять мешала суета, он некоторое время выбирал мишени, но вскоре понял, что промедление смерти подобно. Полковник стрелял одиночными, выпустив весь последний магазин. Тридцать патронов выбили около пятнадцати жертв, но это не спасло моряков. Последние товарищи Лаперуза, сподвижники великого мореплавателя пали под напором дикой толпы охотников за черепами.
Теперь Строганов не опасался задеть союзников. Сергей, раздосадованный, схватил последнюю гранату и что было сил швырнул в дикую толпу, празднующую победу. Разрыв поразил нескольких дикарей, а остальные отбежали от берега. Но вскоре подоспела новая шайка.
Юнга Гийом в спешке несколько раз уронил бочонок, сам упал, и когда добежал до береговой кромки, то тримаран течением уже отнесло на несколько метров. Юноша закричал и замахал рукой. Бесстрастный ветер сносил лодку от берега к центру лагуны, так как Сергей был занят стрельбой и не управлял суденышком, а оно, брошенное и неуправляемое, свободно дрейфовало.
Строганов бросил автомат и начал подгребать веслом обратно к пляжу. Юнга был легко ранен в бедро и плечо, кровь сочилась по телу, но он, превозмогая боль, продолжал двигаться навстречу спасению. Парнишка умолял вернуться, и Сергей, тревожась за его жизнь, греб все интенсивнее. Расстояние между ним и юнгой быстро сокращалось.
С берега раненого Гийома прикрывал из последних сил Фрапен, изрубленный и исколотый копьями. Медленно отступая, лейтенант опирался на ножны, а саблей рубил, рубил, рубил...
Мужественный парнишка Гийом так и не выпустил из рук ни бочонка, ни банановой грозди. Вот он вошел в воду по колено, по пояс, по грудь, сделал шаг, еще шаг и, бросив провиант в лодку, уцепился руками за корму. Неужели спасен? Юнга начал подтягиваться на руках, но сорвался и отпустил борт, потому что порывы ветра раскачивали тримаран. Юноша скрылся под водой, но мгновенно вынырнул. Сергей перегнулся через корму, протянул ему руку и рывком втянул парнишку в лодку. Теперь очередь за Фрапеном.
— Лейтенант, скорее к нам! Спасайте себя, у нас больше нет патронов, чтобы вас поддержать огнем, — закричал Сергей. — Живее, пока людоеды не спустили свои лодки на воду!
Лейтенант рубанул саблей по лицу ближайшего дикаря и бросился в воду. Он брел по пояс в воде, оставляя за собой длинный шлейф крови, сочащейся из многочисленных ран и порезов, и вскоре добрался до тримарана. Фрапен бросил в лодку клинок и кортик, ухватился за протянутые руки Строганова, улыбнулся и произнес «мерси». Это было последнее слово в его жизни. Внезапно сильный удар в бок опрокинул офицера, и он скрылся под водой, а над поверхностью скользнул треугольный плавник. Это была крупная акула! За ней вторая, третья, четвертая.
К тримарану стаей устремились хищные сигарообразные твари, привлеченные кровью. Француз вынырнул на секунду, издал вопль, исполненный дикой боли, глотнул в последний раз воздуха, и новый удар тупорылой акульей морды навсегда погрузил его в морскую пучину. Хищницы стали рвать тело на части, вода вокруг лодки была алой от крови.
