— Вы держитесь? Похоже, вы похудели с тех пор, как я последний раз видел вас.
— У меня все идет хорошо. Спасибо за сочувствие.
Она пригладила волосы, внимательно наблюдая за ним и пытаясь совладать со своими нервами. Она ждала неизбежного момента, когда этот светский разговор резко оборвется. И предпочла бы сразу приступить прямо к делу. Гембл просто потешался над ней. Она много раз видела, как он проделывает это с другими.
Гембл налил себе еще вина и, несмотря на ее возражения, наполнил доверху ее фужер. После двадцатиминутного безобидного разговора Гембл вытер рот салфеткой, поднялся и повел Сидней к огромному кожаному дивану, стоявшему перед камином. Она села, положила ногу на ногу и незаметно глубоко вздохнула. Он продолжал стоять у камина и смотрел на нее из-под густых бровей.
Она некоторое время глядела в огонь, потягивая вино, затем подняла голову «Если он не хочет приступить, начну я», — решила она.
— Я тоже разговаривала с Генри, по-видимому, вскоре после вашей с ним беседы.
Гембл рассеянно кивнул.
— Я думал, что Генри вполне может вам позвонить после нашего небольшого разговора.
Несмотря на напускное спокойствие, Сидней почувствовала, как внутри растет возмущение тем, как Гембл играет людьми," запугивая их, чтобы получить свое. Гембл вытащил сигару из коробки, стоявшей на каминной полке.
— Не возражаете?
— Я уже говорила, что вы у себя дома.
— Кто-то сказал, что сигары не формируют привычки. Я в это не особенно верю. Ведь все равно надо же от чего-то умирать, не так ли?
Она отпила еще один глоток вина.
— Лукас говорил, что вы пожелали со мной встретиться. Я не посвящена в повестку дня, поэтому, может быть, вы начнете?
Прежде чем ответить, Гембл несколько раз неглубоко затянулся, чтобы сигара хорошо разгорелась.
— Вы соврали мне на борту самолета, правда?
К ее удивлению, в его голосе не было злобы. Во всяком случае, она ждала, что при подобном оскорблении такой человек, как Натан Гембл, даст полную волю гневу.
— Я вам не сказала всей правды.
Еле заметная судорога пробежала по лицу Гембла.
— Вы такая хорошенькая, что я постоянно забываю, что вы юрист. Думаю, есть какое-то различие между враньем и неполной откровенностью, хотя, честно говоря, меня это различие мало интересует. Вы мне соврали, и этого я не забуду.
— Я вас понимаю.
— Почему ваш муж оказался на том самолете? — Гембл выпалил этот вопрос, но продолжал невозмутимо смотреть на нее.
Сидней не знала, как поступить, затем решила говорить откровенно. Все равно когда-нибудь это станет известно.
— Джейсон сказал мне, что ему предложили административную должность в другой технологической компании, находящейся в Лос-Анджелесе. Он сказал, что отправляется на последний тур собеседования.
— В какой компании? В РТГ?
— Нет, не РТГ. Эта фирма не ваш конкурент. Вот почему мне показалось, что необязательно говорить все. Но оказывается, что компания здесь ни при чем.
— Почему? — Гембл выглядел удивленным.
— Потому что Джейсон сказал мне неправду. Не было никакого предложения работы, не было никаких встреч. Я выяснила это. — Она сказала все это так спокойно, как было в ее силах.
Гембл допил вино и долго курил, прежде чем ответить. Сидней замечала подобную черту у других клиентов, обладавших огромным богатством. Ваше время принадлежало им.
— Ваш муж соврал вам, а вы соврали мне. Как мне воспринимать сказанное вами? Как исповедь? — Его голос звучал ровно, но было ясно, что он ей не верит. Сидней молчала. Она не могла винить его за то, что он ей не верит. — Вы мой адвокат, посоветуйте, как мне поступить в данной ситуации, Сидней. Следует ли мне верить тому, что говорит свидетель, или нет?
Сидней стала торопливо говорить:
— Я не прошу вас чему-либо верить. Если вы мне не верите и у вас, вероятно, на то есть причина, то я ничем не могу помочь.
Гембл задумчиво кивнул.
— Хорошо. Что еще?
— Больше нет ничего. Я сказала вам все, что знаю.
Гембл бросил сигару в камин.
— Да будет вам! За всю историю моих трех разводов я, к своему отчаянию, убедился, что в постели разглашаются секреты. У вас с Джейсоном было иначе?
— Джейсон не обсуждает... не обсуждал со мной дела «Трайтона». Насколько я знаю, он на вашей фирме занимался секретной работой. У меня много вопросов, на которые нет ответов. — В ее голосе зазвучала горечь, но она быстро успокоилась. — На «Трайтоне» что-нибудь случилось? Что-нибудь такое, в чем замешан Джейсон? — Гембл молчал. — Мне бы хотелось получить ответ на этот вопрос.
— Я не склонен вам что-либо говорить. Я не знаю, на чьей вы стороне, однако сомневаюсь, что на моей.
Гембл смотрел на нее так сурово, что она почувствовала, как ее лицо залилось краской. Она сняла ногу с ноги и посмотрела на него.
— Я знаю, что вы подозрительны...
Гембл с горячностью прервал ее:
— Вы правы, черт возьми, я подозрителен. Когда РТГ дышит мне в затылок. Когда все говорят, что мою компанию постигнет неудача, если я не заключу сделку с «Сайберкомом». Как бы вы чувствовали себя на моем месте? — Он не дал ей ответить. Он неожиданно сел рядом с ней и взял ее за руку. — Я действительно сожалею о смерти вашего мужа, при любых других обстоятельствах его полет в Лос-Анджелес не касался бы меня. Но когда все начинают мне врать в одно и то же время, а судьба моей компании висит на волоске, то это уже мое дело. — Он отпустил ее руку.
Сидней вскочила на ноги и схватила свое пальто, в уголках ее глаз стояли слезы.
— Сейчас мне наплевать на вашу компанию и вас, но скажу вам лишь одно — ни мой муж, ни я не сделали вам ничего плохого. Понятно? — Ее глаза сверкали, грудь вздымалась. — А теперь я хочу уйти.
Натан Гембл пристально смотрел на нее некоторое время, затем подошел к столу в дальнем углу комнаты и взял телефон. Она не расслышала, что он сказал. Вскоре дверь открылась и появился Лукас.
— Сюда, мадам Арчер.
Уходя, она оглянулась на Натана Гембла. Он поднял свой фужер с вином, словно приветствуя ее.
— Будем поддерживать связь, — спокойно сказал он.
Эти три простых слова вызвали дрожь в ее теле.
Лимузин поехал в обратном направлении и менее чем через сорок пять минут Сидней доставили к ее «Форду Эксплореру». Она тут же села в него и уехала. Потом набрала кодированный номер на своем портативном телефоне. Ответил сонный голос.
— Генри, это Сидней. Извини, если разбудила тебя.
