— Играет с нами. Пытается водить за нос, дразнит, хочет, чтобы мы подергались.
— Но с какой целью? — осведомилась Мишель.
— А с такой, что все это — часть некоего задуманного им плана, который куда грандиознее, нежели мы можем представить, — произнес Кинг.
— Вот как? И что же это за план? — поинтересовался агент со скептической улыбкой.
— Когда я найду ответ, вы будете вторым, кто об этом узнает, — со значением бросил Шон и посмотрел на Уильямса. — Как Лулу перенесла печальное известие, Тодд? — спросил он уже более мягким голосом.
Шеф откинулся на спинку стула и неопределенно пожал плечами.
— Ни слез, ни крика. Впрочем, рядом находись дети. Зато ее мать сразу ударилась в истерику — кричала, что всегда любила Джуниора как собственного сына и не знает, как теперь без него жить. Так разволновалась, что Лулу была вынуждена увести ее. Проблемная оказалась леди.
Напарники переглянулись и лишь покачали головами.
— Теперь переходим к самому интересному пункту, — произнес Уильямс. — Вы сказали нам, что Ремми угрожала Джуниору. Требовала, чтобы он вернул ее вещи и никому их не показывал.
Кинг согласно кивнул:
— Так по крайней мере нам сказала Оксли. Но не Ремми Бэттл избила Джуниора, а потом задушила турникетом. Это точно.
— Но, по словам Лулу, Ремми сказала Деверу, что знакома с серьезными людьми.
Детектив покачал головой:
— Не знаю, зачем ей смерть Джуниора. Сейчас, во всяком случае. Если верить Лулу, она даже предоставила Джуниору какое-то время, чтобы он обдумал ее предложение. А мертвый Девер уж точно не сказал бы, где ее вещи. Даже если бы знал. А я, да будет вам известно, до сих пор не верю, что грабеж — его рук дело.
— С другой стороны, — произнес Бейли, — мертвый Джуниор никогда и никому не показал бы эти самые вещи — чем бы они ни были.
Слова агента не убедили Кинга.
— Ремми не могла знать этого наверняка. Вдруг он оставил бы некое распоряжение на тот случай, если бы с ним что-нибудь случилось?
— В ваших рассуждениях, несомненно, есть рациональное зерно, — произнес Уильямс. — Но нам, как ни крути, предстоит еще все это основательно проверить. Хотя я, честно говоря, не очень жажду затрагивать эту тему в беседе с Ремми.
— Ну, мы пошли, — засобирался Кинг, — нам тоже надо кое-куда съездить и кое-кого повидать.
— Куда и кого, если не секрет? — быстро спросил Бейли.
— Отца Стиви Кэнни и родителей Дженис Пемброк.
— Мы уже разговаривали с ними. А также со всеми, кто имел хоть какое-то отношение к Диане Хинсон.
— В таком деле лишние уши и глаза не помешают, не так ли? — заметила Мишель.
— Поступайте как сочтете нужным, — согласился Уильямс. — Заранее одобряю все ваши действия.
— Не забудьте явиться ко мне с докладом, если узнаете что-нибудь стоящее, — бросил агент.
— Как только, так сразу, — пробормотал Кинг.
Глава 44
Напарники вернулись в свой офис, поскольку хотели кое-что сделать, перед тем как ехать на встречу с родителями Кэнни и Пемброк. Подъезжая, они заметили припаркованные перед офисом серебристый «мерседес» и «БМВ» восьмой серии.
— Эдди и Доротея, — нахмурилась Мишель, выходя из своего «Белого кита». В следующее мгновение почти синхронно распахнулись двери «мерседеса» и «БМВ» и гости выбрались наружу.
— Между прочим, они ездят в разных машинах, — шепотом прокомментировала Максвелл.
— И, возможно, правят каждый в свою сторону.
Эдди был одет в серые шерстяные брюки, белую рубашку и синий блейзер и держал в руке кожаный портфель. Надо сказать, что хороший дорогой костюм сообщал его правильным загорелым чертам еще больше привлекательности. Так по крайней мере думала Мишель.
Доротея была с ног до головы затянута в черное, что, казалось, полностью согласовывалось с жизненными обстоятельствами семьи. Кинг, однако, знал, что черный цвет ее наряда не имеет ничего общего с трауром. Об этом свидетельствовали, помимо всего прочего, чулки в крупную сетку, туфли на высоких каблуках и весьма глубокое декольте.
Шон отпер офисную дверь, и все вошли.
Когда хозяева и гости расселись в гостиной вокруг стола, детектив произнес:
— Позвольте, Эдди, выразить наши искренние соболезнования в связи с кончиной вашего отца. — Потом он перевел взгляд на Доротею, но не добавил более ни единого слова, поскольку выражение, утвердившееся на ее лице, ясно говорило о том, что она ни в каких соболезнованиях не нуждается.
— Все еще не могу в это поверить, — ответил Бэттл. — Мама находилась у него до десяти вечера, и все вроде бы шло нормально. А в десять тридцать он умер.
— Ремми сказала нам, что, выходя из отделения и направляясь на парковку, не встретила на своем пути ни одного человека, — вступила в разговор Мишель.
— Ну, преступник вряд ли относился к тому типу людей, которые выскакивают из темноты у вас перед носом и кричат: «А сейчас я убью вашего мужа!» — с раздражением в голосе произнесла Доротея.
Эдди кивнул:
— Спасибо, Доротея, что привлекла наше внимание к этому пункту. Ну а теперь, если тебе нечего к этому добавить, посиди немного в тишине и попытайся успокоить нервы.
«Так ее! Молодец, Эдди», — подумала Мишель.
Доротея посмотрела на мужа так, что, казалось, еще немного — и разразится еще более едкой тирадой в его адрес. Этого, однако, не произошло. Она сдержалась и продолжала хранить молчание, сложив на груди руки и мрачно глядя в пол.
— Чем мы можем помочь вам, Эдди? — спросил Кинг.
Тот вынул из портфеля газету и ткнул пальцем в статью на передней странице. Шон взял газету из его рук и некоторое время читал. Максвелл, нависнув над его левым плечом, также погрузилась в чтение.
Прочитав статью, детектив поднял глаза и обвел невеселым взглядом комнату.
— Как могло случиться, что информация об угрозах Ремми в адрес Джуниора проникла на страницы прессы?
— Возможно, Лулу постаралась, — предположила Мишель. — Ее мать Присцилла также могла рассказать об этом газетчикам, что, на мой взгляд, вполне в ее духе.
— В любом случае, — продолжил Эдди, — эти сведения стали достоянием широкой публики, и теперь весь город думает, что Джуниора убила моя мать.
— Но в «Райтсбергской газете» также сказано, что власти обвиняют в смерти Джуниора серийного убийцу, терроризирующего наш город, — заметила Максвелл.
Бэттл наклонился вперед.
— Это уже не имеет значения. Наверняка люди думают, что она велела своему человеку замаскировать убийство под деяние маньяка.
