В моей голове моментально загудели мысли. Так вот почему
Евгений мгновенно, самым диким образом, на собственной свадьбе, влюбился в
Настю. Девчонка каким-то образом ухитрилась угостить его «Львином». Помнится,
Лика рассказывала что-то про конфету, которую девица подсунула ее новоиспеченному
мужу. Но зачем Настя сделала это? Евгений более чем обеспечен, даже богат… Она
вознамерилась выйти за него замуж? Но к чему такой спектакль? Устраивать
скандал на свадьбе? Что, не было возможности встретиться с ним в другом месте?
Зачем столько сложностей? На свадьбу приходят по приглашениям, значит, Насте
пришлось сначала раздобыть «входной билет»… И ведь ее могли спросить:
«Послушайте, а вы кто такая? Мы вас не знаем!»
Хотя это вряд ли, в зале толклось безумное количество
народа, я не знала и четверти присутствующих, друзей Евгения видела первый раз
в жизни, со многими даже не успела познакомиться.
– Давай, стягивай джинсы, – велела Оксана.
– Домой поеду, – вяло засопротивлялась я.
– Спи, – приказала Ксюта и набросила на меня плед.
Стало тепло-тепло и уютно, как в детстве, когда бабушка
укладывала меня в кровать. Школьницей я очень любила болеть. Лежишь себе в
постели, когда остальные дети мучаются в классе над столбиками, читаешь Майн
Рида и Дюма, ешь мандарины и шоколадки… Именно мандарины, отчего-то все мои
болячки приходились на зиму. Иногда болтаешь по телефону с подругами, а бабушка
жарит котлетки и подает их прямо в кровать. Единственная жалость, что инфекция
прилипала ко мне всего лишь раз в году!
Став взрослой и выйдя замуж, я отчего-то перестала болеть.
Потом развелась с Костиком, получила в качестве нажитого имущества маленького
Аркашку, и на то, чтобы хворать, времени не осталось вовсе, следовало постоянно
работать, чтобы поставить мальчика на ноги. Честно говоря, уставала я безумно,
и в один день обнаружила, что ухитрилась подцепить грипп. В горле что-то
скребло, в носу исчезло обоняние, голова потяжелела. Знаете, я обрадовалась.
Оттащила Кешку в садик и упала в кровать, сообщив на работу:
– Не приду, загрипповала.
– Можешь не брать бюллетень, – милостиво разрешило
начальство, – даю тебе неделю!
Меня просто переполняло счастье. Целых семь дней отдыха,
райского наслаждения. Сейчас высплюсь, потом почитаю всласть, мне дадут поесть,
пожарят котлеты…
Свернувшись калачиком, я натянула одеяло на голову и вдруг
сообразила: ладно, поспать я могу, но недолго. Сегодня пятница, короткий день,
Кешку следует забирать из садика до шестнадцати часов. Поесть мне никто не
принесет, и котлеток ждать нечего, бабуля умерла, и теперь болезнь из
удовольствия превратилась в сплошную проблему. В отличие от многих людей я
точно могу назвать день, когда почувствовала себя взрослой. Полежав с
полчасика, я сползла с кровати и отправилась за продуктами. Самое интересное,
что к вечеру грипп испарился без следа, я просто про него забыла. С тех пор я
больше не болею, если какая-нибудь зараза начинает подбираться ко мне, просто
отмахиваюсь, бормоча: «Отвяжись, не до тебя сейчас».
– Мне надо домой, – попыталась я бороться с туманом,
охватившим голову, – Маня волноваться станет.
– Уже позвонила в Ложкино, – глухо, словно сквозь вату,
донесся голос Оксанки, – спи давай.
Мои глаза закрылись, и тут зазвенел мобильный.
– Кто? – прошептала я. – Что случилось?
– Клава, – ответила трубка, – извини, разбудила, наверное,
но только договорилась. Завтра в одиннадцать утра приходи по тому адресу, что я
тебе дала, паспорт не забудь.
Глава 29
Без пятнадцати одиннадцать я припарковалась у мрачного
здания из темного кирпича и прошла сквозь железные ворота во двор. Народу на
крохотном пятачке толкалось немерено, в основном бабы с нервными лицами.
– Где тут свидания проходят? – спросила я у тетки, одетой в
красно-белую куртку.
– Там, – махнула она рукой в сторону другого здания, более
высокого, пятиэтажного, но такого же мрачного.
Я подошла к подъезду и обнаружила у входа взмыленных
бабенок, одна из них, с тетрадкой в руке, сурово спросила:
– Фамилия?
– Васильева, – растерялась я, – а что?
– То, – гаркнула баба, – нет тебя в моем списке, даже не
надейся без очереди пролезть. Ишь, заявилась запросто так!
– Мы, между прочим, неделю на свидание писались, – влезла
другая женщина, одетая не по погоде в тяжелую цигейковую шубу, – нашлась самая
хитрая! Вали отсюда.
Но я не дрогнула.
– Я вам не мешаю, просто стою!
Тетки, не ожидавшие сопротивления, замолчали. Потом та, что
с тетрадкой, опять завела свое:
– Не пустим тебя!
Но тут, слава богу, появилась еще одна дама, в элегантном
кожаном пальто, и гарпии налетели на нее.
– Приперлась без записи!
– А ну вали отсюда!
– Ща блатных наберут, мы не пройдем!
Дама принялась рыдать. Неизвестно, чем бы все закончилось,
но тут железная дверь загрохотала, и из черного проема донеслось:
– Васильева есть? Дарья Ивановна.
Я ринулась к входу:
– Бегу.
– Не лети, – поймала меня на пороге крепкая женщина примерно
сорока лет, одетая в форму защитного цвета, – тут вчера ступеньку сломали.
Ступай осторожно.
Я аккуратно преодолела препятствие.
– Ножкина, – завопила дежурная, – Евгения Семеновна.
Через секунду около меня оказалась дама в кожаном пальто.
– Вот сволочи! – с чувством произнесла она. – Чтоб им ноги
сломать, чуть не разорвали.
– Теперь ступайте по своему списку, – разрешила сотрудница
СИЗО, – восемь человек. А вы, – повернулась она к нам, – паспорта давайте.
Я полезла в сумочку, ох, не зря наша Ирка иногда говорит:
«Пришла беда, вынимай паспорта». Мрачная шутка, но правильная.
Не успела я протянуть красную книжечку тюремщице, как с
легким криком прямо передо мной упала главная скандалистка, та самая с
тетрадкой. Баба не заметила отсутствующей ступеньки, ее никто не предупредил,
как меня, об опасности. Очевидно, сотрудница СИЗО заботилась лишь о платных
клиентах.
Я бросилась к упавшей:
– Вы ушиблись?
