Алла скривилась:
– А вам какое дело?
– Просто жаль вас, кстати, тут на углу супермаркет, на двери
объявление висит: «Требуются кассиры и уборщицы». Может, вам сходить,
поинтересоваться?
Алла зевнула:
– Была охота за копейки ломаться, вставать в шесть утра.
Нет, я ищу хорошую работу, чтобы не меньше тысячи баксов в месяц и часа три,
ладно, четыре в день.
– Какое у вас образование?
– Десять классов.
– Навряд ли найдете такую работу, может, лучше пока временно
где-нибудь устроитесь? Сами же говорите, денег у вас нет, а девочку надо
кормить, одевать, обувать, за ясли платить.
Алла взяла пачку «Парламента»:
– Девку вдвоем делали, вот пусть ее папенька и крутится.
Вымолвив последнюю фразу, она принялась раскуривать
сигарету. Я с огромным усилием удержалась от того, чтобы не продолжить разговор
о работе. Абсолютно уверена, если человек, живущий в большом городе, жалуется
на безденежье, то он лентяй. В провинции да, согласна, там трудней. Если в вашем
городке закрыли фабрику, на которой стояла у станков основная часть
трудоспособного населения, – это несчастье. Но в мегаполисе, где проживают
миллионы?! Домработница, няня, шофер, уборщица… Да мало ли где можно
пристроиться, вот только отнюдь не все на самом деле стремятся работать.
Кое-кто, щелкая пультом, предпочитает лежать у телика и ныть о тотальном
отсутствии денег. Согласна, превратиться из инженера в поломойку неприятно и
морально, и физически, но если нет альтернативы? И уж совсем не понимаю, когда
о голодной жизни заводит разговор педагог. Что мешает заняться репетиторством?
Впрочем, есть у меня одна знакомая, «англичанка», имеющая манеру прийти в
гости, окинуть взглядом стол и со вздохом заявить:
– Вот! У вас пирожные, а мне на хлеб не хватает.
Честно говоря, услыхав эту фразу впервые, я начала
комплексовать, вытащила кошелек и сунула Наде деньги. Но однажды Зайка спросила
меня:
– Зачем ты даешь Надьке доллары?
– Но она голодает!
Ольга фыркнула:
– Ну-ка припомни. Надя взяла у тебя доллары на установку
стеклопакетов.
– Да, она живет около завода, шум мешает.
– Ага! Потом еще на летний отдых.
– Ну не держать же ребенка в городе.
– Затем на операцию своему двоюродному брату.
– Он мог умереть.
– Послушай, – вышла из себя Зайка, – отчего твоя Надя не
желает набрать учеников? Десять долларов в час. Трое в день – это тридцать
баксов, умножь на семь – двести десять в неделю. А детей найти очень легко,
много неуспевающих по языку прямо в ее классе.
– Надя говорит, что моральные принципы не позволяют ей
давать частные уроки, – вздохнула я.
– Вот дрянь, – вскипела Ольга, – просто ей охота прийти
домой в два часа дня и завалиться на диван, а не бегать по ученикам. Ну-ка
вспомни себя! Хороши принципы! Работать не позволяют, а тянуть из тебя деньги
сколько угодно! Отлично получается! Имей в виду, помогать надо не всем,
некоторые недостойны этого. Надя нагло пользуется тобой, она звонит и
появляется только тогда, когда ей что-нибудь надо.
Я уставилась на Зайку. Она, похоже, права. Очень хорошо
помню, как я сама носилась по городу, набрав роту учеников, уходила в восемь
утра, возвращалась в одиннадцать вечера… А Надька лишь ноет.
Похоже, эта Алла родная сестра Нади – валяется на диване,
жалуется, но брать в руки тряпку не спешит. Что это со мной? Ну какое мне дело
до Аллы, ведь я пришла совсем с другой целью и принялась воспитывать лентяйку.
Рассердившись на себя, я слишком резко спросила:
– Денег, говоришь, нет? Сколько долларов хочешь?
– Что делать надо? – лениво спросила Алла. – Нянечкой в ваш
садик идти? Ну уж нет, была охота за копейки ломаться.
– Не волнуйся, – успокоила я ее, – даже с дивана слезать не
потребуется, просто ответь на пару моих вопросов.
Аллочка заморгала. Я вытащила из кошелька зеленую купюру и
помахала перед ее носом.
– Ну, теперь готова? Языком ворочать не лень?
– Что вы хотите? – пробормотала Алла.
– Ты знаешь Малику Юсуповну?
– Ага.
– Она рисовала твой портрет?
– А разве нельзя? – занудила Алла. – Подошла во дворе,
представилась, сказала, что у меня лицо оригинальное, предложила денег. Если бы
мужик начал такое говорить, ни в жизни бы не согласилась, а с женщиной пошла.
Всех дел-то в кресле посидеть, правда, это трудно оказалось, шевелиться нельзя,
я прямо извелась вся.
Да уж, деньги, как правило, не падают с неба, их количество
зависит от вашего труда и эксклюзивности. Если поленились получить образование,
не стали совершенствоваться в профессии, то и заслужите копейки. Среди
парикмахеров есть Сергей Зверев, Долорес Кондрашова и просто отличные мастера,
получающие великолепные гонорары, а есть женщины, умеющие только «стричь ровно»
и «делать химию на мелкие палочки». И кто виноват, что последние не желают оттачивать
мастерство?
– Целый месяц к ней ходила, – ныла Алла, – в самую жару…
– Хорошо, – прервала я ее стоны, – я уже поняла, что
мучилась ты безмерно. Теперь скажи, а было такое, что в квартиру к Малике
Юсуповне приходила Арина Яковлевна, заведующая детским садом, и ругалась с нею?
– Ага, – кивнула Алла, – про машину орала, вроде Малика
Юсуповна куда-то ездила и какому-то ребенку помешала. Только Арина Яковлевна
ошиблась, Малика никуда не выходила, сумасшедшая она.
– В каком смысле?
– В прямом, психопатка натуральная.
– И в чем это выражается?
– Стоит у своей подставки с бумагой целый день, аж трясется,
не ест, не пьет, кистями машет. Как только у нее ноги со спиной не
отваливаются. Стоило мне в туалет попроситься – начала вздыхать, недовольно
хмуриться. «Ступай, только быстро!» Я вначале думала, она меня кофе угощать
станет, богатая же, но фиг-то, даже воды не наливала, велела сидеть не
двигаясь.
– Не помнишь, после ухода Арины Яковлевны Малика звонила
кому-нибудь?
Алла покачала головой:
– Нет, снова за работу принялась, только сердилась очень.
– И что она говорила?
