– Мать! – укоризненно воскликнул Кеша. – Вот уж не ожидал от
тебя такой жестокости! Вышел из зала суда, а Гриша в скверике, на скамейке
сидит, ну я и спросил: «Чего тут мерзнешь?»
– Некуда идти, – пояснил отпущенный уголовник.
И Кеша привез мужика в Ложкино.
– Знаешь, – объяснял он мне сейчас, – Гриша походил на
выброшенную собачку, маленькую, беспомощную, бестолковую. Такой одной не
выжить.
Я покосилась на Кешу. Скорей уж Гриша с его ростом и весом
напоминает бездомного слона.
– Он тут недолго поживет, – резюмировал Аркашка, – поговорю
кое с кем во Владимире, его устроят на работу, дадут общежитие, ну надо же ему
хоть какой-то шанс предоставить. Пусть пока Ивану помогает по хозяйству.
Я кивнула и пошла к себе. Только уголовника со стажем не
хватает в нашем доме для полного счастья.
Глава 5
К визиту в офис компании «Кока-кола» я подготовилась самым
тщательным образом, обвесилась драгоценностями и нацепила брючный костюм,
купленный в Париже. До сих пор я его ни разу не надевала. Честно говоря, это
Зайка заставила меня купить жутко дорогую шмотку, но сегодня следовало
выглядеть дамой, которая не стесняется своего богатства, а кичится им.
Услыхав мой вопрос: «Где у вас тут нанимают продавцов для
работы на улице?» – секьюрити покосился на мои бриллиантовые серьги и ответил:
– По коридору налево, последняя дверь.
Я нашла нужный кабинет, вошла внутрь и с радостью обнаружила
там всего одну, очень серьезную девицу лет двадцати пяти.
– Чем могу вам помочь? – подчеркнуто вежливо осведомилась
она. – Присаживайтесь.
Я плюхнулась на стул и прощебетала:
– Дорогая, это вы нанимаете тех, кто носится по улицам с
лотками?
Девушка улыбнулась и кивнула:
– Да, меня зовут Виктория, только не говорите, что хотите
работать у нас.
Я засмеялась:
– Нет, конечно.
– Тогда чем могу служить?
Я закатила глаза и зачирикала:
– Ах, милая Викочка, от вас зависит счастье моего бедного,
несчастного сына.
– Не понимаю, – растерялась девушка.
– Сейчас объясню, – кивнула я и принялась излагать
придуманную ночью историю.
Оно конечно, нехорошо хвастаться, но я дико богата. Денег в
семье куры не клюют, имеем все: дом, машины, золото, бриллианты, едим на
платине, ходим по серебру. Ясное дело, что для единственного сына я могу купить
все. У мальчика пять машин, три квартиры, четыре высших образования…
На секунду я притормозила. Последнее заявление – это уже
слишком, хватило бы и двух дипломов. Но Вика, не заметив несуразицы, слушала
посетительницу, разинув рот.
– Но вот несчастье, – вздыхала я, – прямо горе. Мой
Аркашенька семнадцатого июля купил у метро «Спортивная», у лоточницы, бутылочку
этой гадкой, то есть, простите, душенька, вашей страшно вкусной тонизирующей
кока-колы.
– И что? – спросила Вика, – отравился?
– В моральном смысле да! – воскликнула я. – Влюбился в
девчонку, которая продала бутылочку. А она, хитрюга, не назвала ни имени, ни
фамилии, исчезла в толпе. Теперь мой мальчик места себе не находит, плачет,
отказывается принимать пищу…
Я снова остановилась. Эк меня заносит! Надо поспокойнее. Но
Вика поверила всему, ее глаза загорелись.
– Вот везет же людям! – вздохнула она. – А мне вечно
голытьба попадается! На пиво денег нету.
– Помогите, – я старательно изображала рыдания, – не дайте
погибнуть влюбленному юноше, подскажите, студенты какого института продавали
напиток.
– Не убивайтесь, – решила утешить меня Вика, – дело простое.
Сейчас посмотрю.
Я продолжала тереть платочком сухие глаза. Через пять минут
в моих руках оказался листочек с записью «Экономико-психологический колледж
социальных знаний».
– Вот только адреса не знаю, – смутилась Вика, – зато есть
список тех, кто торговал, семеро человек их было, все девочки, а адреса нет.
– Найду его мигом, – обрадовалась я, – а списочек не дадите?
– Сейчас отксерю, – пообещала Вика.
Через час я припарковалась возле большого обшарпанного
здания и прочитала вывеску, ну и чудно называются теперь некоторые учебные
заведения.
Внутри помещение оказалось еще более убогим, чем снаружи. На
потолке проступали следы протечек, по стенам змеились трещины, а темно-рыжие
паркетины угрожающе скрипели. Я подошла к двери, на которой было написано:
«Учебная часть», заглянула в комнату и спросила у сидевших за столами теток:
– Не подскажете, где можно найти Клюквину, Сергееву,
Шершневу или Ламбинас?
– Вам зачем? – бдительно поинтересовалась одна из женщин.
– Разрешите представиться, Дарья Васильева, сотрудник компании
«Кока-кола». Эти девочки, а еще Никитина, Ракчина и Соломонина работали у нас
летом, мы им недоплатили денег по ошибке, вот, принесла, хочу отдать!
Инспекторши оторвались от бумаг.
– Чего только на свете теперь не случается, – покачала
головой самая пожилая, – они в одной группе учатся, второй поток, ступайте к
двадцать седьмой аудитории, скоро звонок, там всех и поймаете. Надо же! Деньги
решили отдать!
Я пошла по коридору дальше, разглядывая таблички на дверях.
Когда после звонка из аудитории вышла красивая рыжеволосая
девочка, я ухватила ее за плечо.
– Мне нужны Клюквина, Сергеева, Шершнева, в общем, все
девочки по этому списку.
– А зачем? – лениво спросила рыженькая, катая во рту жвачку.
– Ну я Шершнева Светлана.
Я вытащила носовой платочек и начала рассказ. По себе знаю –
ничто так не тревожит юную девичью душу, как повесть о глобальной любви. Через
десять минут около меня стояли все действующие лица.
– Может, привезете вашего сына сюда, а он уж сам разберется,
в кого влюбился? – предложила Светлана.
– А хотите, – с жаром продолжила брюнеточка поменьше,
кажется, Клюквина, – мы сами к вам отправимся?
– Нет-нет, – быстро сказала я, – у той девочки, моей будущей
любимой невестки, есть отличительная черта.
