— Потому что они проверят все сегодняшние авиарейсы. Совместят приметы. Места здесь малолюдные, времени много не займет.
— Так ведь я не пользовался настоящим именем. Удостоверение поддельное.
— А видеокамеры в здании аэровокзала? — напомнил Стоун. — Они прогонят ваше лицо по какой-нибудь базе данных. Думаю, что уж хотя бы в одной из них ваше фото обязательно есть. — Финн кивнул. — И это значит, что под удар может попасть ваша семья.
— Звони им, немедленно! — напористо велела Леся.
Стоун отчетливо видел, какое нервное напряжение охватило молодого мужчину, когда он полез за мобильником.
Прерывающимся голосом Финн произнес в трубку:
— Радость моя, я тебя прошу, прямо сейчас никаких вопросов. Хватай детей и немедленно перебирайтесь куда-нибудь в мотель. В ящике моего письменного стола есть еще один мобильник. Звони мне только с него. Запасись наличными из банкомата. Ни в коем случае не пользуйся кредиткой и не называй в мотеле своего настоящего имени. Сидите там. Никуда не выходить. Ни в школу, ни в спортивные секции. И никому ничего не говори. Пожалуйста, сделай, как я прошу. Потом я все объясню.
До Стоуна и Леси донеслись возмущенные крики Мэнди.
Лоб Финна пробило каплями пота. Голос его стал еще более мрачным и настойчивым, и наконец мать семейства успокоилась.
— Я люблю тебя, моя сладкая. И все исправлю. Обещаю.
Он нажал кнопку отбоя и откинулся на сиденье. Леся протянула руку вперед, пожала сыну плечо.
— Прости, Гарри. Все из-за меня… Я… я…
Она замолчала. Убрала руку и взглянула на Стоуна:
— Kapp, если Грею известно, что вы живы… В вашем окружении есть кто-то, кого он мог бы использовать против вас? Наверняка в лечебнице уже заметили наш побег и успели сообщить приметы. Он узнает, что вы с нами. И поймет, что самый простой способ добраться до нас — взяться за Джона Kappa. Итак, что скажете?
— Да, есть такие люди, которых он мог бы использовать, но их я предупредил заранее, еще до того, как пришел к вам в лечебницу.
Она покачала головой.
— Любое предупреждение теряет смысл, если им пренебрегают. Эти люди, ваши друзья… они способны позаботиться о себе? Они умеют выполнять приказы? — продолжала она, пристально глядя на Стоуна. — Только не приукрашивайте, выкладывайте правду.
— За одного из них точно беспокоиться не надо, и с ним же еще находится второй мой друг. Но есть еще и третий…
(Калеб, Бога ради, не выкинь какой-нибудь дурацкий фортель!)
— Значит, с этого фланга Грей и зайдет. Ответьте, насколько этот друг вам дорог?
— Очень!
— В таком случае мне вас жаль. Обоих.
Стоун откинулся на спинку сиденья, чувствуя, как тяжело бьется в груди сердце. Ему категорически не нравились слова этой женщины, но с абсолютной правотой не поспоришь.
Она добавила:
— И если дело дойдет до крайности, вы согласитесь обменять нас на своего друга? — Стоун обернулся и увидел ее глаза: такого пронзительного взгляда он в жизни не встречал. Хотя нет, встречал. У Рейфилда Соломона, непосредственно перед тем, как Стоун его застрелил.
— Нет. Не соглашусь.
— В таком случае, Джон Kapp, давайте стремиться, чтобы до выбора не дошло. И не исключено, что вы сможете обелить себя.
Леся бросила взгляд за окно и добавила:
— Я действительно была лучшей разведчицей за всю историю Советского Союза. Однако Рейфилд был еще лучше.
— Почему? — спросил Стоун.
— Потому что я в него влюбилась. И он перевербовал меня.
— Что?! — поразился Стоун.
— А вы не знали? Я работала на американцев, когда вы его убили.
Глава 76
После звонка Пэдди телефон Джерри Бэггера не знал передышки. Шеф казино обдумывал ситуацию в течение многих часов и наконец принял решение. Хотя инстинкт говорил ему, что при любой конфронтации надо обмениваться ударами до тех пор, пока один из сражающихся не упадет, на сей раз он пойдет иным путем — по нескольким причинам. Во-первых, Бэггер уже видел Аннабель в действии и знал, насколько она может быть убедительной и ловкой. А во-вторых, где-то на задворках сознания периодически всплывала отрезвляющая мысль: серия легких тычков служит отличной подготовкой для завершающего хука слева. Поэтому он не собирался высовывать голову.
И все же Бэггер не мог не пойти до конца в этом деле; его увлекла перспектива добраться до Аннабель — если, конечно, Пэдди и сейчас его не кинет. Впрочем, запасной план обязан быть всегда, поскольку первая попытка редко оказывается удачной — а порой оборачивается полным фиаско. Этот урок Аннабель вбила в него прочно, однажды разведя на огромную сумму. Непредсказуемость — великая сила.
Первым делом Бэггер позвонил своему финансовому помощнику, приказав «припарковать» тонну наличности где-нибудь в офшоре, но так, чтобы иметь к ней мгновенный доступ. Деньги позволяют делать все. Потом он отправил свой самолет в Атлантик-Сити за кое-какими вещами, включая паспорт, причем по возвращении посадка должна была быть сделана на одном из частных аэродромов в Мэриленде.
Затем последовал звонок одному из коллег, которому Бэггер весьма доверял и который обладал одним уникальным талантом. Этот человек мог устроить большой «бабах» в любом месте по выбору. Бэггер сказал ему, чего хочет, и получил ответ, что доставка произойдет в течение двух часов. Настаивая на обязательном выполнении, Бэггер обещал оплатить любую запрошенную цену и даже добавил пять штук сверху в качестве премиальных.
— Похоже, вас сильно допекло, — заметил мужчина.
Бэггер действительно нуждался в такой вещице. По иронии судьбы подобные штучки убивают кучу людей, но на этот раз бомбочка требовалась специально для того, чтобы в живых остался один человек.
«Я».
— Ладно, — сказала Аннабель, обращаясь к Алексу и своему отцу. — Пора запихивать меня в микроавтобус.
Пэдди поднялся и взял ее за руку.
— Анни, перестань.
— Что?! — вскинулась она, заодно бросая острый взгляд на Алекса. Тот, в свою очередь, удивленно вздернул брови.
— Там мое место, — ответил Пэдди.
— Э, нет, такого в нашем плане не было. Джерри хочет заполучить меня, а не тебя.
— Я скажу ему, что ты ухитрилась сбежать. Он поверит. Джерри отлично знает, насколько ты сообразительна.
— Я не позволю тебе подходить к нему ни на шаг.
— Анни, у тебя вся жизнь впереди. А мне уже все равно.
— Ты почему раньше не говорил, что затеял?
— Потому что заранее знал, что ты не согласишься. А сейчас слишком поздно поворачивать оглобли.
