– Кому принадлежит дом через улицу? – спросил Милтон.
– Не знаю. Думаю, полиция это уже выяснила. Раньше это был частный дом, потом картинная галерея. Торчит тут вот так уже, наверное, лет пять, как бельмо на глазу, но что мы можем сделать? Я, правда, слышал, что его собираются перестраивать. В кондоминиум переделают, я думаю. Они еще просто не начали работу.
– Итак, кто позвал Брэдли в этот зал, обещая особый тост? – спросил Стоун.
Менеджер с минуту раздумывал.
– Тут так много было народу, не припомню… Я вообще-то не принимал непосредственного участия в этой части празднества, стоял у окна, когда раздался выстрел. Кажется, я даже слышал, как просвистела пуля. Потом несколько дней был не в себе…
– Надо думать. Может, кто-то еще нам что-нибудь расскажет?
– Один из официантов и бармен, который гостей обслуживал. Они оба сейчас здесь, если хотите с ними поговорить.
Бармен не знал ничего. А вот официант Том сообщил:
– Это был один из его свиты. Мне кажется, именно он пригласил всех гостей сюда для этого тоста. По крайней мере, так мне запомнилось. Я помогал собрать гостей из других помещений, и они все пошли сюда, и конгрессмен Брэдли тоже.
– Вы запомнили, кто это был? Он из аппарата Брэдли?
– Тут так много народу было, я и не помню, чтоб кто-то называл его по имени.
– Значит, это был мужчина? – Том кивнул. Стоун достал копии фотографий сотрудников аппарата Брэдли: – Узнаете кого-нибудь? Как насчет вот этого? – И он указал на фото Денниса Уоррена. – Он был руководителем аппарата Брэдли. Было бы логично, если б тост принадлежал ему.
– Нет, не он.
– А этот? – Стоун показал фото Альберта Трента. – Он тоже занимал высокое положение в штате Брэдли.
– Не-а. – Официант пробежал глазами по всем фотографиям и наконец остановился на одной. – Вот этот. Теперь я вспомнил. Очень деловой.
Стоун посмотрел на фото Майкла Эйври, который был сотрудником Брэдли в Комиссии по разведке.
Когда они выходили из клуба «Федералист», Милтон спросил:
– Что теперь?
– Теперь побеседуем с людьми, которые работали с Брэдли.
– Но не с Эйври? Это может его спугнуть.
– Нет, с Трентом или Уорреном.
– Но мы же не можем им соврать, что ведем расследование по поручению семьи Брэдли; они, наверное, тут же поймут, что это неправда.
– Нет, мы скажем им правду.
– Что?!
– Мы скажем им, что расследуем обстоятельства смерти Джонатана де Хейвна.
Деннис Уоррен был дома, когда Стоун ему позвонил, найдя его фамилию в телефонном справочнике. Он сразу согласился на встречу. По телефону он сообщил, что хотя и слышал о смерти де Хейвна, лично знаком с ним не был. И добавил:
– У меня даже читательского билета нет. Стыдно признаться, но это так.
Милтон и Стоун доехали подземкой до дома Уоррена в Фоллз-Черч, штат Виргиния. Это было скромное жилище в старом районе. С первого взгляда становилось понятно, что Уоррен не любитель свежего воздуха и вообще не любит возиться с хозяйством. Газон перед домом зарос высокой травой, дом нуждался в ремонте.
Внутри, однако, было уютно и удобно. И, несмотря на признание Уоррена, что у него нет читательского билета, полки были заставлены книгами. Валявшиеся повсюду теннисные туфли, спортивные куртки и всякие молодежные прибамбасы указывали на то, что у него есть дети.
Уоррен оказался высоким плотным человеком с редеющими каштановыми волосами и широким лицом, изрытым оспинами. Его бледная прозрачная кожа свидетельствовала о многих годах службы на благо страны под светом люминесцентных ламп. Он провел их через холл в гостиную.
– Не обращайте внимания на беспорядок. Трое сыновей, от четырнадцати до восемнадцати. Никакой жизни, и дом словно тебе не принадлежит. Я вполне способен выдержать длительное заседание да еще представить Комитету начальников штабов или министру обороны комплексный геополитический анализ разведывательных стратегий, но, кажется, совершенно не в состоянии заставить собственных детей регулярно мыться или питаться чем-нибудь, кроме чизбургеров.
– Мы знаем, что вы были в штате Комиссии по разведке, – начал Стоун.
– Точно. Я перешел вместе с Брэдли в конгресс, когда он стал спикером. А теперь вот безработный.
– Потому что его убили? – уточнил Милтон.
Уоррен кивнул.
– Я работал с полной отдачей, и это было здорово – работать с ним. Он был великий человек! Такой, какой нам сейчас и нужен: надежный как скала и честный.
– А вы не могли остаться в Комиссии по разведке? – спросил Стоун.
– Да нет, такого выбора у меня не было. Брэдли хотел, чтобы я перешел вместе с ним, вот я и перебрался в конгресс. Спикер палаты только один. И шеф его аппарата тоже только один. Дел полно, и каждый тебе звонит и перезванивает. Плюс к этому у нового главы Комиссии по разведке был свой штат, и он хотел всех их пристроить. На Холме это обычное явление. Ты накрепко привязан к хвосту собственного шефа. И когда этот хвост идет на повышение или понижение… вот так и получилось, что я сижу дома посреди рабочего дня. Хорошо еще, что у меня жена адвокат, а то мы оказались бы в финансовой пропасти. Сказать по правде, у меня еще до сих пор не прошел шок от того, что тогда случилось. И новую работу я еще и искать не начинал. – Он помолчал, внимательно их разглядывая. – Но вы сказали, что расследуете смерть того парня, де Хейвна, да? Какое это имеет отношение к Брэдли?
– Может, никакого, а может, и весьма значительное, – туманно ответил Стоун. – А вы слышали про смерть Корнелиуса Бина?
– Да кто не слышал? Ужасная трагедия для его жены, верно?
– Да, наверное… Де Хейвн жил по соседству с Бином, и киллер стрелял в Бина из дома де Хейвна.
– Черт, этого я не знал! Но все равно пока не вижу связи с конгрессменом Брэдли.
– Если откровенно, я как раз пытаюсь выявить такую связь, – признался Стоун. – Вы в тот вечер были в клубе «Федералист»?
Уоррен кивнул.
– Предполагалось, что это будет праздником для старика, а превратилось в кошмар.
– Вы своими глазами видели, что там произошло? – спросил Милтон.
– Да, я имел такое «удовольствие». Я стоял рядом с Майком, Майком Эйври. Сенатор Пирс как раз закончил свой замечательный тост, и тут бах! – выстрел. Все так быстро произошло… Я только поднес к губам бокал с шампанским. И тут меня всего кровью забрызгало. Ужасно! Меня даже затошнило. Да и не только меня.
– Вы хорошо знаете Эйври?
– Конечно, мы ж десять лет вместе работали, день и ночь.
– А где он сейчас?
– Перешел вместе со мной, когда Брэдли стал спикером. И теперь тоже без работы.
