– Дерьмо! – взревел Деккер. – Они держат нас всех за идиотов!
«Нет, я не считаю, что они считают вас всех идиотами», – подумал Грей.
– Это же нелепо, – продолжал Деккер. – Интересно, как они смогли навербовать людей для такого представления?
Грей бросил на министра обороны полный сожаления взгляд и сказал:
– На Земле более миллиарда мусульман. Мусульмане веруют искренне и горячо. Они, не задавая вопросов, делают все, что от них требуют. Неужели вы полагаете, что среди этого миллиарда верующих трудно найти менее пары дюжин человек, способных пожертвовать своей жизнью? Неужели вы в это не верите? – повторил он. – Мы воюем с этими людьми, Джо, и если вы не знаете своего врага, то я, при всем уважении к вам, смею предположить, что Министерство обороны не есть лучшее место для приложения ваших незаурядных способностей.
– А вы-то откуда взялись, чтобы… – начал было Деккер, но Грей не дал ему закончить.
– Нам следует себя спросить, кто спланировал данную операцию. Я весьма серьезно сомневаюсь, что это сделала какая-либо из известных мне террористических организаций. За ней стоит кто-то еще. И чтобы получить шанс увидеть нашего президента живым, мы должны узнать, кто именно.
Глава шестидесятая
Выслушав эти умопомрачительные требования, Картер Грей вернулся на службу. В файлах Национального разведывательного центра не имелось никаких упоминаний о Фариде Шахе, и Грей размышлял о том, где можно отыскать нужные сведения. База данных ФБР содержала информацию обо всех известных преступниках, но Грей был почти уверен, что имени Фарид Шах там нет. Люди не берут себе вымышленное имя, за которым тянется шлейф преступлений. Как и предполагал Грей, поиск в базе данных ФБР не дал никаких результатов.
После этого он слетал на вертолете в Бреннан. В городе был открыт временный морг, и Грей осмотрел все находящиеся в нем тела. Врач из больницы Милосердия показался ему знакомым, но никого больше он не узнал. Сложность состояла в том, что большинство фотографий в файлах НРЦ были сделаны от пяти до пятнадцати лет назад и люди за это время могли сильно измениться. Грей посетил место торжества, гараж, больницу и закончил объезд жилым домом, в котором находились снайперы, не позволявшие полиции приблизиться к госпиталю. Никаких новых мыслей в голове шефа НРЦ не родилось, но зато он еще раз как профессионал восхитился тем, с какой точностью была спланирована и выполнена операция. Кто привел этот сложный механизм в движение? Кто?
На обратном пути в Вашингтон Грей внимательно изучал фотографии, найденные в жилище Шаха. И к нему вдруг пришло прозрение. Грей отдал команду лететь не в НРЦ, а в Лэнгли.
По прибытии в ЦРУ он передал все фотографии, включая изображение Фарида Шаха, в отдел регистрации преступлений с просьбой как можно быстрее идентифицировать хотя бы одну из них.
Поздним вечером того же дня, когда он все еще сидел в своем кабинете, ему позвонили из Лэнгли.
Оказалось, что какой-то информатор ФБР (араб по национальности) опознал в изображенной на одном из снимков девушке дочь человека, с которым он вместе сражался вначале против режима Саддама Хусейна, а затем и против американских оккупантов. Когда ему продемонстрировали фото Фарида Шаха, он его сразу узнал, несмотря на изменившуюся внешность. Это был отец девочки.
– Как его зовут? – нетерпеливо спросил Грей.
– Аднан аль-Рими, – ответил директор ЦРУ. – Но это невозможно, поскольку аль-Рими мертв.
Грей выразил согласие с последним утверждением, поблагодарил коллегу, повесил трубку и немедленно вошел в базу данных своей конторы. Найдя фотографию аль-Рими, он сравнил ее со сделанным после задержания снимком человека, именующего себя Фаридом Шахом. Несмотря на некоторую схожесть, даже с учетом наличия бороды и гладко выбритого черепа, это был совсем другой человек.
Грей откинулся на спинку стула и бросил фотографии на стол. База данных НРЦ была сфальсифицирована, а фотографии и отпечатки пальцев искажены. Патрику Джонсону заплатили за эту работу, а затем убили. Теперь многие события обретали смысл, но что это оставляло ему, Картеру Грею? Он вел свою треклятую войну, основываясь на ложной информации. То, что произошло, было больше чем катастрофа. Это был страшный удар по его профессиональной гордости. Такого афронта он никогда не испытывал.
Грей вышел на воздух и сел на скамью у фонтана. Прислушиваясь к успокоительному журчанию воды и глядя на здание НРЦ (величайшего разведывательного агентства в мире), он думал, что от этого монстра в данный момент нет никакой пользы. Идея террористической операции родилась в недрах его конторы. Подозрения, вызванные тем, что террористы вдруг стали убивать террористов, полностью подтвердились. Но кто оказался предателем? И насколько глубоко это предательство проникло? Несмотря на все имеющиеся в его распоряжении ресурсы, Картер Грей остался один.
Том Хемингуэй сидел на бетонном полу, скрестив свои длинные ноги. Глаза его были закрыты, а пульс и дыхание – такими медленными, что с первого взгляда он казался неживым. Поднявшись, он быстро прошагал по коридору и вошел в другую комнату. Для этого ему пришлось отпереть тяжелую дверь. Переступив через порог, он оказался в небольшом тамбуре. Том закрыл и запер за собой дверь и, тут же открыв другую, вошел в помещение.
В небольшой камере на складной армейской кровати лежала Частити Хейз. Ее ноги были прикованы цепью к стене. Судя по тихому ровному дыханию, женщина спала. Хемингуэй оставил Частити в покое и перешел в соседнюю комнату, где так же спокойно спал гораздо более важный пленник. Хемингуэй остановился в дверях и некоторое время смотрел на президента Бреннана, размышляя о случившемся.
В то время, как все ждали насилия, он, Хемингуэй, продемонстрировал миру сдержанность. Когда все ждали, что фанатики-мусульмане в очередной раз будут вести себя в соответствии со сложившимися стереотипами, он открыл перед миром поистине исторические перспективы. Впрочем, мир был знаком с явлениями подобного рода. Ганди, не прибегая к насилию, смог изменить лицо целого континента. Мирные марши и сидячие демонстрации положили конец жестокой сегрегации на американском Юге. Теория «подставь другую щеку» была для самого Хемингуэя чем-то совершенно новым, и он не знал, сработает ли она на практике. Но попытаться, во всяком случае, стоило, ибо без этого оба мира, которые он так любил, ждало неизбежное уничтожение. Судя по всему, он не учел, что события в Пенсильвании повергнут в ужас многие тысячи людей, а сотни покалечатся – некоторые смертельно.
Хемингуэй с самого начало мучительно раздумывал, что сказать арабам о предстоящей им миссии. Станут ли они выполнять приказы, зная, что их враги не погибнут? В конце концов он решил, что, если им суждено умереть во имя правого дела, они должны знать все. Поэтому те, кто пожертвовал своей жизнью в городе Бреннане, понимали, что их враги останутся целыми и невредимыми. Подобной отваги Хемингуэю видеть никогда не приходилось.
Том взглянул на часы. Вскоре мир получит еще одно послание. Там будет сказано, в каком месте возвратят президента. И это сообщение окажется столь же потрясающим, как и предыдущее.
